Девочка для опасного Альфы - Людмила Александровна Королева

Боря прищуривается, на его губах растягивается наглая ухмылка. Мой названный брат целует меня в щеку, а я слышу новый злобный рык волка.

— Ты его специально дразнишь? — возмущаюсь я и пытаюсь вырваться из объятий Бори, но он не отпускает меня.

Ощущаю, как огромная мощь проходит по моему телу, аж сердце спотыкается в груди. И эта мощь устремляется к Боре. Он получает силу источника через наши объятия. Я проводник этой силы, и я ее чувствую. Обалдеть! Мощь, которая устремилась к брату, меня пугает. Это очень огромная сила. Боря станет в разы сильнее своего отца. И если брат эту мощь обрушит против оборотней… Даже думать об этом не хочу!

— Ух, Дикий, как же тебя кроет-то, — улыбается Боря. — Твоего зверя ломает от ревности, потому что твоя девочка в моих объятиях. Тебя бесит, что я к ней прикасаюсь. Ты хочешь ее получить, но не можешь войти. Мучительно, не правда ли? Огромный мощный зверь, неуязвимый, опасный, быстрый, но сидит на привязи у хрупкой девочки.

— Я убью тебя, — чеканит каждое слово Виктор.

— Дикий, тебе бы укол от бешенства не помешал. Ты какой-то нервный. Где твое былое хладнокровие? — улыбается Боря, а я замечаю, что темные круги под его глазами исчезли, губы уже не синие, кожа розовеет. — Пару минут не можешь потерпеть? Верну я тебе Анечку.

Раздается новый злобный рык.

— Борь, хватит, — строго говорю я. — Долго еще?

— Я бы мог ускорить процесс, но для этого тебя надо поцеловать в губы, — заявляет Боря.

— Только посмей, останешься без башки и яиц, — рявкает Витя, и я слышу хруст.

Этой мой муж сжал свои кулаки так, что аж костяшки захрустели на его пальцах.

— Дикий, мы с тобой теперь по силе равны. Так что я тебя не боюсь, — хмыкает Боря. — Не смогу я Аню в губы поцеловать. Она же мне как сестра.

Боря выпускает меня из объятий спустя несколько минут. Все это время Витя следил за нами немигающим взглядом.

— Спасибо, Анюта, — кивает мне охотник. — Иди к своему психу. А то его нехило так кроет. Усмири своего зверя.

Я ускоряю шаг, а потом замираю на пороге в пяти сантиметрах от мужа. Между мной и Диким невидимая стена. Смотрю в разъяренные глаза Виктора. На его скулах ходят желваки, ноздри раздуваются, кадык дергается, на руках вены вздулись. Он меня пугает. Я понимаю, что этот зверь мне ничего не сделает, но не могу преодолеть преграду. Я боюсь разъяренных оборотней. Опять инстинкты вопят о том, что надо убегать от зверя, прятаться. Тяжело избавиться от старых привычек.

— Иди сюда, — цедит Виктор сквозь стиснутые зубы. — Я уже с трудом удерживаю зверя. Не доводи меня до помутнения разума.

— Ты меня пугаешь, — признаюсь я и часто моргаю.

— Бля… — качает головой Дикий. — Ты меня с ума решила свести? М? Выйди из этого проклятого храма!

И тут мой взгляд цепляется за окровавленный бок мужа. Волнение простреливает мою душу.

— Ты ранен! — восклицаю я и делаю шаг вперед.

Дикий сразу же рывком хватает меня и прижимает к себе. Он мне слова не дает сказать, впивается в мои губы жадным поцелуем, толкается в мой рот языком, посасывает, покусывает. Ощущаю увесистый шлепок по своей заднице и возмущенно мычу.

Муж с трудом отрывается от моих губ. В его глазах полыхает огонь, а еще что-то темное и пугающее.

— Узнаю, что ты с другими мужиками обнимаешься, выпорю, а потом оттрахаю, — рычит он угрожающе. — Ты моя! Только моя!

— Вить, усмири своего зверя, — вздыхаю я. — Я люблю тебя. Ты мой муж. Мне другой не нужен. Артур, Мирон и Боря… Они мои братья. Так что хватит ревновать. Ты ранен!

— Пустяки. Бывало и хуже, — заявляет он.

— Дикий, теперь уходим? — спрашивает мужчина, имени которого я не знаю.

Но судя по тому с каким уважением он смотрит на Виктора, это кто-то из черных волков.

— Да. Тащите охотников в машину, — кивает Дикий.

Я удивленно смотрю на то, как оборотни подходят к связанным старикам. Я даже не сразу на них обратила внимание, так как Витя набросился на меня с поцелуями, да и темно на улице, а у меня зрение хоть и лучше, чем у людей, но не такое обалденное, как у оборотней. Ведь они видят очень хорошо в темноте.

— Сука! Предатель! Я так и знал, что эта никчемная баба родит мне слабака, — шипит Гончаров, прожигая взглядом сына. — Ты их убивать должен, а не помогать этим блохастым шавкам! Они твари! Они не достойны жить!

Боря же, расправив плечи и вздернув подбородок, смотрит с презрением на бывших охотников.

Я в шоке от того, что вижу. Гончаров превратился в седого, морщинистого, немощного старика. На вид ему лет девяносто. Кожа бледная, тонкая, с синими венами. Пальцы длинные, худые, скрюченные. Он с трудом переставляет ноги.

— Они такие же люди, как и мы с тобой, — цедит Борис сквозь стиснутые зубы. — У них тоже есть дети, семьи и мечты. Пока они не нападают и не убиваю слабых, охотники не будут вмешиваться. Если волки начнут уничтожать беззащитных людей, я встану на сторону слабых. Но первым никогда не буду нападать на волков. И оборотни, и охотники устали от вражды. Теперь я главный охотник в этом городе, во мне больше магии, чем в других. И я намерен установить мир.

— Глупец! Ты идиот! Весь в мать. Она такая же дура, — рявкает Гончаров, но получает пощечину от Бори.

— Не смей так говорить о моей матери. Она слабая и хрупкая женщина, которая ничего доброго и хорошего не видела в жизни из-за тебя! Я даже не могу ей признаться в том, что жив, боюсь, что ее слабое сердце не выдержит такой новости, — рявкает мой брат. — Ты чудовище! Ты разрушил многие жизни. И мне стыдно, что ты мой отец. Отправьте их в дом престарелых. Пусть они под присмотром доживают оставшиеся годы, — говорит Боря волкам, а они смотрят на него с уважением.

Боря переводит взгляд на моего мужа.

— Дикий, ты правишь городом. Ты готов заключить мирный договор с охотниками? — спрашивает брат и протягивает руку Виктору. — Только нам надо немного изменить правила, чтобы улучшились жизни обычных людей. Давай прошлое оставим в прошлом. То, что творили наши предки — это уже не изменить. Но в наших с тобой силах написать новую историю для этого города. Что скажешь?

— Скажу, что ты охреневший тип и очень сильно