Вероника. Дом там где сердце - Людмила Вовченко

Эван, в плаще из плотной шерсти, застёгивал ремешки на сапогах.

Он уже подстроил местную легенду: представляется аптекарем с заморскими связями.

Макс же — «наёмник с Балкан», с таинственным прошлым и красивым шрамом (настоящий, кстати — ещё с миссии в Египте).

Вероника — их сестра, вдова с детьми. Её одежда — приталенное платье цвета бургундского вина, волосы убраны в сеть, изящная подвеска с камеей — замаскированный артефакт.

— Только не шутите сегодня в лавке. В прошлый раз ты сказал аптекарю, что продаёшь порошок любви, и он пытался подмешать его в чай монахине, — напомнила Вероника Эвану.

— Это был мягкий афродизиак! — оправдывался тот, делая невинное лицо.

Макс прыснул в усы и наклонился к Веронике:

— Надеюсь, на этот раз ты не вызовешь у нас всех головокружение своим видом. Хотя… с другой стороны — пусть смотрят. Завидуют.

Она закатила глаза, но щеки всё-таки порозовели.

* * *

ГОРОД. ЖИЗНЬ. ОПАСНОСТЬ.

На узких улицах Флоренции — шумно. Продавцы кричат: «Пандольчо! Свежее!», монахи торопливо пересекают мост, мальчишки бегают с корзинами.

В лавке ювелира, куда они направились, пахло серебром и полировкой.

— Мы пришли по делу от Лоренцо, — ровно сказал Эван, протягивая кулон.

Ювелир, лысоватый мужчина с запылёнными пальцами, замер. Потом тихо прошептал:

— Вас ждут. Только осторожнее. Некоторые начали подозревать, что вы не из этого мира.

И действительно — к ним давно приглядывались. Местный инквизитор, человек с прозвищем «Тень Медичи», заподозрил, что «вдова с детьми и два мужчины» знают больше, чем говорят. Особенно когда Лина случайно сбежала на рынок и показала кому-то фонарик, который «светит без огня».

* * *

ПОГОНЯ, СКРЫТНОСТЬ И КОМИЧНЫЕ СПАСЕНИЯ

Проблемы начались вечером.

На площади — патруль. Инквизитор лично проводит обход. Лавочник донёс о «детях ведьмы» и мужчине с глазами, которые светятся в темноте.

Они скрываются во внутреннем дворике, где Вероника наконец прошипела:

— Где дети⁈

— Прячутся в повозке с хлебом. Обещал им сдобы, — ответил Макс и ухмыльнулся.

— Ты предложил им хлеб за молчание⁈ — Вероника хлопнула его по плечу.

— Дети святы, — пробормотал Эван, вытаскивая амулет и готовясь открыть временную «форточку» назад в дом.

Прыжок через плетень. Скрип камня под подошвами.

Макс тащит Лину под мышкой. Эван — Марко.

Вероника, смеясь и ругаясь одновременно, бежит последней, пока их шали не уносит ветер.

* * *

ДОМА. ПОСЛЕ ПРИКЛЮЧЕНИЙ.

— Я говорила, что с детьми будет сложно! — кричала Вероника в гостиной.

На полу — дети, измазанные сажей и мукой, счастливо жующие настоящую флорентийскую сдобу.

Макс и Эван переглянулись.

— Но весело, — хором сказали они.

— И правда, — пробормотала Вероника и опустилась между ними.

— В следующий раз берём тётушку. Пусть она отвечает за прикрытие.

— И пусть она кормит инквизитора своим фирменным пирогом. Он точно забудет, что искал нас, — добавил Макс.

Вечер заканчивался.

Дети уснули.

Камея лежала в защищённой шкатулке. Её скоро передадут спецслужбам для «мягкой вставки» в прошлое.

А в доме снова была тишина.

Тишина приключений. Тишина семьи. Тишина вечной любви.

Глава 73

Бонусная глава

«Одна спокойная суббота… Почти»

Глава 73.

— Это был всего лишь чайник, — ровным голосом произнёс Эван, отряхивая рубашку с пятнами… варенья.

— С орешками! — выкрикнул из-за дивана Марко, гордо держа в руке ложку. — С орешками и лавандой! Я сам придумал рецепт!

— Чайник был серебряный. Наследие эпохи Людовика Четырнадцатого! — сквозь зубы прошипел Макс, поднимая крышку от злополучного чайника с подоконника.

— По крайней мере, он не улетел в окно, как в прошлый раз, — невозмутимо заметила Вероника, снимая с люстры свою дочь. Лина болталась вниз головой и, судя по широкой улыбке, наслаждалась положением.

— А я почти долетела до лестницы! Почти! — радостно пищала она.

— Это был левитационный эксперимент. Папа сказал, если очень захотеть — можно всё, — добавил Марко, махая ложкой, как дирижёрской палочкой. На краю ложки таинственным образом возникла капля джема и… плюх — прямо на лоб Эвану.

Ангел поднял бровь. Его левый глаз дёрнулся.

— Макс. Это твой сын.

— Наш сын, — поправил демон с самодовольной ухмылкой. — Ну, или результат твоего «очень возвышенного» генетического вклада.

Вероника молча пошла в кухню. Дверь за ней хлопнула с драматизмом, достойным шекспировской трагедии.

— Считаем до трёх, — прошептал Макс. — Раз… два…

— Что вы сделали с моим ручным венчиком⁈ — раздался крик из кухни.

— Прячься, — коротко бросил Эван.

* * *

ВОЗВРАЩЕНИЕ ТЁТУШКИ

— Дверь открывается.

— Надеюсь, вы приготовили торт, потому что я привезла… — тётушка Клара вошла с грацией боевого павлина, — … две ящика миндальных пирожных, новый контракт на временную миссию и… сюрприз.

— Нет, — хором сказали Эван и Макс.

— Ещё не поздно убежать! — подал голос из-под лестницы Марко, выглядывая из импровизированного укрепления из коробок, книг и подушек.

Клара села на диван, перекинула ножку на ножку, хлопнула веером и достала из сумочки картину.

— Это копия «Портрета дамы в красном». Надо её подбросить в 1492-й. Там не хватает одного слоя.

— Подбросить? — переспросила Вероника, выглядывая из кухни с венчиком в одной руке и противнем в другой.

— Ну… подменить. Официально. Через музей. По правилам. С бумагами. — Тётушка невинно хлопала глазами.

— У тебя опять есть серый заказ, да? — вздохнул Эван.

— Дорогой, если бы я не имела серых заказов — вы бы тут скучали и спорили, кто будет вешать бельё. Кстати, бельё на верёвке давно пора сменить. Эпоха не та.

* * *

МИНИ-КАТАСТРОФА НА ПЯТНАДЦАТЬ МЕТРОВ

— У меня идея! — радостно воскликнул Марко, прячась за скатертью.

— Мы на крыше. Это уже плохая идея, — буркнул Макс.

— Я привязал флаг! С надписью «Добро пожаловать в 1500-е»!

— Куда привязал⁈ — взвизгнула Вероника.

— К тётушкиному зонту! — радостно сообщил Марко. — Он летит!

И он действительно летел. Зонт. С флагом. С надписью. Над их домом.

— Эван! — Вероника бросила взгляд на ангела.

— Я сейчас… уничтожу атмосферу. — Он щёлкнул пальцами. В небе появилась маленькая воронка, и зонт исчез. Телепортация в никуда.

— Эван! — закричала Клара. —