Посылка для Анны - Миранда Дикинсон

А уважение к Анне Браун само собой распространялось по всему зданию «Мессенджера». Анна была доброй, с ней приятно было работать, но теперь появилось что-то еще. Она, казалось, нашла свой собственный стиль уверенного поведения, который не был ни напористым, ни наглым, ни громким (в чем часто обвиняли Шенис). Анна была величественной – иного слова и не подберешь. Словно Грейс Келли пополам с Бейонс. И больше всего Шенис завидовала именно этому. Бен Мак-Ара тоже определенно заметил это – сам репортер Шенис не интересовал, но она позавидовала тому, как они с Анной смотрели друг на друга в кафе «Фрейя и Джорджи». Бен просто глаз не мог от нее оторвать, он выглядел как ребенок, которого пустили в магазин сладостей. Люди на работе тоже замечали Анну, даже великая Джульетта Эванс, которая так задирала нос, будто не видела и не признавала существования вокруг себя других людей.

«Я хочу быть такой, как она, – думала Шенис, глядя, как Анна смеется в компании собравшихся у ресепшена журналистов, словно очарованных ею. – Может, если я буду держаться поближе к Анне Браун, часть того, что у нее есть, перейдет и на меня?»

– Посылка для Анны Браун.

Курьер был новым, и его униформа отличалась от той, которую носил Нариндер и другие курьеры городской службы. Анна буквально чувствовала на себе тяжелый взгляд Шенис, расписываясь за посылку.

– Благодарю. Из какой вы курьерской службы?

Он покосился на нее с презрением:

– «Экспресс Дайрект». Мы редко обслуживаем эту улицу.

И, не попрощавшись, он направился к выходу.

– Как он любезен, – фыркнула Шенис, глядя на сверток. – Ух ты, Анна, твой парень, похоже, торопился.

Эту посылку, судя по ее виду, заворачивали во время урагана: неаккуратно сложенные края были кое-как залеплены скотчем. Внутри что-то гремело, и Анна даже подумала, что содержимое могло разбиться во время перевозки. Явное отвращение курьера к его работе наводило на мысль, что особого внимания к тому, в каком состоянии находятся доверенные ему посылки, он не проявлял. Посылка отличалась еще и тем, что на ярлыке для информации об отправителе было вручную, кривыми печатными буквами написано слово «ЛОНДОН».

– Это, полагаю, что-то… – В животе у Анны образовалась тяжесть, словно его наполнили гравием. Она так надеялась, что следующая посылка сгладит разочарование от предыдущей… Но от ее вида Анне стало только хуже.

Шенис потянула ее за рукав:

– Открой.

– Я лучше не буду торопиться.

– Да ладно тебе, Анна! Я просто хочу увидеть, как ты раскроешь хоть одну посылку при мне, вот и все. А эта так плохо завернута, что сама вот-вот развалится у нас на глазах.

Ей нужно было бы подождать до дома. Ей стоило бы отказаться, как она делала раньше. Но на этот раз любопытство было таким сильным, что просто не позволяло Анне дождаться конца рабочего дня.

– Ладно. Но только эту посылку, хорошо?

Коллега запищала и захлопала в ладоши с энтузиазмом американской школьницы.

– Сделай это, сделай, сделай!

– Что она должна сделать? – Начальник охраны «Мессенджера» буквально соткался рядом из воздуха, а вместе с ним Ри из отдела новостей, и еще несколько человек, из которых Анна знала только нового практиканта, появившегося на прошлой неделе.

Ей не нравилась эта толпа, но было слишком поздно менять решение. Под их взглядами она начала разворачивать посылку…

– Спорим, что там украшение, – произнес кто-то из практикантов, но на него тут же зашикали коллеги.

– Украшения уже были, – ответила Шенис, кивая с важностью посвященной. – Брошь и ожерелье. Только дурак стал бы повторяться.

Ри прижала ладонь к сердцу:

– Это может быть кольцо. Вы только представьте! Признание в посылке, женщина, очарованная через курьеров!

Тед и практикант рассмеялись, но Шенис заставила их замолчать, вскинув руку:

– Нет, Ри может быть права. Наверное, он так плохо запаковал посылку, потому что торопился и волновался из-за признания!

– Но что толку делать предложение, Анна ведь знать его не знает. – Тед покачал головой. – Я все еще думаю, что там лежит отрезанная рука…

Его мрачное предположение встретили возгласами отвращения. Некоторые зрители нарочито содрогнулись, некоторые сделали вид, что их тошнит.

– Отрезанная рука, которая так гремит? – Шенис надменно вскинула бровь.

– Запросто, – настаивал Тед. – Греметь могут кости…

С Анны было довольно. Она подняла со стола наполовину распакованную посылку и обвела взглядом собравшихся:

– Если вы намерены продолжать в том же духе, я открою ее где-нибудь в другом месте.

– Нет, Анна, не надо! – взмолилась Ри. – Не обращай на Теда внимания. Он псих…

– Это я псих? Такими обвинениями, девочка моя, лучше бросаться в адрес того, кто посылает Анне эти странные ящики!

– Анна, пожалуйста. – Шенис положила руку Анне на локоть, заставив ее остановиться. – Открой только эту посылку, и я больше никогда не попрошу снова. Обещаю.

Анна со вздохом вернула посылку на стол и сдернула с нее неряшливую оберточную бумагу.

Внутри оказалась простая коробка из белого картона. Ни ленты, ни аромата, лишь маленький квадратик скотча, который выглядел так, словно его откусили зубами и второпях наклеили на угол коробки. Когда Анна попыталась его снять, вместе с лентой оторвалась и верхняя часть картона. Она осторожно приподняла крышку.

При виде того, что находилось внутри, люди вокруг недовольно зароптали. Никакой папиросной бумаги, всего лишь пластиковый пакет на застежке-молнии, подозрительно похожий на пакет для сэндвичей. Его уложили поверх россыпи ракушек и морских стекол, как покрывало. В каждой ракушке было просверлено отверстие, каждое стеклышко было обернуто серебряной проволокой для рукоделия, к которой крепилось маленькое колечко. Длинный и узкий шнурок из черной кожи был свернут кольцом и скреплен небрежно оторванными кусочками скотча. На дне коробки отыскалась прямоугольная белая карточка, на которой было напечатано: