Хрупкое желание - Кора Рейли

— Нет, я люблю слушать музыку, — сказала я, радуясь глубокому мужскому голосу, звучащему из динамиков и заполняющему машину.

Без этого нам с Данило пришлось бы разговаривать, а я не в том настроении, чтобы вести хоть наполовину интересную светскую беседу.

Данило кивнул.

Музыка была меланхоличной, почти тоскливой. Не такую музыку я бы выбрала для своей свадьбы, но, возможно, она отражала чувства Данило.

— Кто это? — спросила я в конце концов, больше для того, чтобы отвлечься от своих нервных мыслей, чем что-либо еще.

— Depeche Mode.

Я кивнула, будто была знаком с этой группой, но на самом деле никогда о них не слышала, и, судя по двум песням, которые я прослушала, они не были музыкантами, которых я бы слушала по своему выбору.

— Звучит депрессивно.

В тот момент, когда эти слова слетели с моих губ, я готова была пнуть себя. Я не хотела знать, почему Данило слушает такую музыку. Он обдумал это, словно ничего не заметил.

— Я никогда не думал в таком ключе.

После этого мы снова погрузились в молчание, и я решила сосредоточиться на дороге, а не на муже.

Мой муж. Я так долго ждала, чтобы назвать Данило своим мужем, а теперь ожидаемая радость не пришла.

Данило остановился перед своим особняком. Я никогда не была здесь раньше. Это было красивое трехэтажное поместье с арочными окнами на втором этаже и каменными ступенями, ведущими к деревянной парадной двери. Было слишком темно, чтобы разобрать точный цвет, но это был светлый песчаник.

— Этот дом принадлежал моей бабушке и дедушке. Это оригинальное семейное поместье Манчини. Мои родители переехали в свой собственный дом, когда поженились.

Я кивнула, задаваясь вопросом, сколько горничных нужно, чтобы убрать этот дом. Судя по размерам, в нем было не меньше сорока комнат, а возможно, и больше.

Данило припарковался на подъездной дорожке, вышел и открыл мне дверь. Я приняла его протянутую руку и позволила отвести в дом. Здесь было тихо и пустынно. Тишина давала место моему беспокойству, но я старалась не обращать на это внимания.

Мы не разговаривали, пока Данило вел меня вверх по белой мраморной лестнице в хозяйскую спальню. Как всегда джентльмен, Данило открыл мне дверь и жестом пригласил войти. По крайней мере, для меня он был джентльменом. Но я помнила его другую сторону. Его сердитую, необузданную сторону. Я натянуто улыбнулась ему и вошла в спальню. С тихим щелчком дверь за мной закрылась, и мы остались одни. Впервые после нашей ужасной встречи пять месяцев назад я была совершенно одна.

Я сцепила пальцы, чтобы они не дрожали, и не торопясь оглядела комнату. Пол и мебель были сделаны из темного дерева, в очень сдержанном стиле. В комнате не было ничего привлекательного. Она предназначалась для практических целей, а не для комфорта или даже релакса. Мой взгляд на мгновение метнулся к кровати, огромному темному дереву с простым серым постельным бельем.

Паника забилась во мне.

Несмотря на мое влечение к нему, я боялась снова остаться с ним. Он был пугающим во время нашей последней встречи, и боль… боль была еще свежа в моей памяти. Мне было больно несколько дней. Он не был таким, каким я его себе представляла — нежным и любящим, шепчущим слова обожания. Может, в первый раз все совсем не так. Возможно, это было обречено быть ужасным, но это не было утешением.

Между нами по-прежнему царила тишина, но на этот раз никакая меланхоличная музыка не могла ее заглушить. Мое дыхание громко звучало. Я осмелилась взглянуть на Данило. Он стоял рядом с дверью, слегка нахмурившись глядя на меня, будто не совсем понимал, что со мной делать оставшись наедине. Его руки были засунуты в карманы. Высокий и красивый, мужчина, который имел опыт общения с девушками и много лет правил своими мужчинами.

Возможно, мое беспокойство было необоснованным. Он не испытывал ко мне сильной страсти. Прошлое не повторится, и почему-то это тоже угнетало меня. Я хотела страсти, и не только страсти, подпитываемой нашей последней встречей. Я хотела обжигающих поцелуев, разорванных рубашек, летящих пуговиц и порванных трусиков.

Данило шагнул ко мне, заставляя меня сильнее размять пальцы. Его глаза остановились на моих волосах.

— Обычно я предпочитаю распущенные волосы, но этот стиль тебе очень идет. Это делает тебя похожей на леди.

— Прическа предназначалась, чтобы я выглядела утонченно, — сказала я спокойно, мой голос дрожал.

Данило медленно кивнул. Его глаза, казалось, смотрели прямо в мой мозг, что только заставляло меня нервничать еще больше. Он потянулся ко мне и коснулся руки, поглаживая от локтя до плеча сквозь тонкую ткань рукава. Я напряглась, хотя прикосновение было чудесным, но мое тело воспроизводило другие образы. По правде говоря, я не знала этого человека. Не было никаких прекрасных воспоминаний, и одно главное воспоминание, которое мы разделили, не было приятным. Единственное, что я знала о нем, это то, что он хотел кого-то другого, возможно, все еще мою сестру.

Данило убрал руку с моей руки и обхватил мою голову, прежде чем нежно поцеловать меня в лоб, будто я была маленьким ребенком.

— Был долгий день. Переоденься, а потом мы ляжем спать.

Данило не хотел прикасаться ко мне. Потому что он хотел не меня, не мое тело, не мое лицо, рядом с которым у него появлялось бы желание просыпаться.

— Хочешь, чтобы я сначала подготовилась?

Я почти предпочла нашу болезненную первую близость, все было лучше, чем его невежество, чувство того, что я недостаточно хороша той, кого он хотел, независимо от того, как сильно я старалась быть достаточно хорошей.

Я поклялась себе, что мне все равно, но мне было не все равно. Я хотела его желание, его любви, его страсти. Всего.

Я отрывисто кивнула и вошла в ванную, заперев за собой дверь. Я не узнала девушку в зеркале, что, казалось, повторялось в последнее время. Невеста в прекрасном платье с безнадежными, измученными глазами. Я всегда думала, что буду безумно счастлива в день своей свадьбы. Даже в организованных браках муж обычно желал жену и не мог дождаться, чтобы заявить на нее свои права. Но Данило даже не хотел меня в этом отношении, тем более так, как я хотела его. Обжигающие поцелуи и порванные трусики… горькая улыбка искривила мой рот от моих идиотских фантазий.

Должно быть, горничная приготовила мне ночнушку. Она была аккуратно