Близость - Ария Тес

фраз персонажа романа «Мастер и Маргарита» Воланда в разговоре, случившимся на Патриарших прудах между председателем правления МАССОЛИТа (Московской ассоциации литераторов) Михаилом Берлиозом, Воландом и «задирой-поэтом», членом МАССОЛИТа Иваном Бездомным.

«Мое право на свободу»

Катя

Я включаю телефон только в момент, когда захожу в лифт, чтобы максимально оттянуть необходимость разговаривать с мужем.

Она настанет точно.

Наверно, это был…гаденький поступок - взять и отключиться на всю ночь вплоть до обеда, но это, похоже, моя маленькая, женская месть. Или не совсем женская, а сучья - я точно не уверена, хотя, возможно, здесь разницы никакой и нет.

Что мной двигало? Я тоже пока не до конца понимаю, если честно. Сделать ему больно? Пусть поволнуется? Все сразу? Или просто я хотела заставить его хотя бы на мгновение остановиться со всей той дичью, которую он вытворяет, и посмотреть вокруг? Или напугать? Хотя чего это я, да? Дамир позвонил мне впервые спустя почти полтора часа, после того как я покинула квартиру Золотовых. Вот так. Чувствуете эту потрясающую заботу? У меня от нее даже мурашки пошли.

Я злюсь.

Очень сильно злюсь и в кои-то веки чувствую, что у меня есть силы на эту самую злость, черт возьми! Потому что…какого хрена, собственно, а?! Раньше он бы заметил сразу! И да, я в курсе, что пора бы прекратить сравнивать то, что было раньше, с тем, что есть по факту, но…думаю, мне это тоже необходимо. Я же веду какой-то больной список с двумя делениями: было/стало. Чтобы наглядно продемонстрировать всю бессмысленность моих попыток сохранить отношения, которых больше нет.

Открываю дверь своим ключом и захожу внутрь, сразу торможу. Господи, серьезно?! Нет! Только не сейчас!

Но да. Именно сейчас.

Я слышу шум из глубины квартиры, потом злой голос мужа.

- НЕТ! Ее зовут Ека-те-ри…блядь, да вы где сидите?! В бункере?! Е-КА-ТЕ-РИ-НА…

О боже. Куда он уже звонит? В морг? Забавно.

Я не чувствую жалости и ни одной капельки сожаления, даже когда улавливаю в его голосе не просто злость, но еще и страх.

Ничего, тебе полезно.

С каким-то больным наслаждением жду, пока он диктует мои данные полностью, вплоть до даты рождения. Слушаю, как он переходит к моим «особым приметам», типа разного цвета волос. Наверное, стоило бы это изменить? Но я до сих пор крашу челку в блонд, а остальные волосы не трогаю. Не знаю зачем. Это совсем не по-взрослому, конечно, и рядом со своими «подругами» по связям с футболистами, я выгляжу странно. Не так элегантно, как могла бы, полагаю. Самира много раз пыталась подбить меня на избавление от этой привычки, мол, однотонные волосы сейчас в моде, нюд там, не знаю…ориджинал? А-ля натурель? А со своей прической я вообще выгляжу как девчонка-подросток, но знаете? В жопу их всех! На тот момент мне казалось, что моя внешность - это единственное, что у меня осталось. В смысле выбора, конечно же. Именно поэтому почти за год в Москве я так и не вколола себе ни одного укола по увеличению чего угодно. Скул там, губ, что еще? Сиськи? Задница? Ну, там уже, конечно, полноценная операция нужна, и я слышала пару раз, что мне могут дать визитки к хорошим хирургам, чтобы чуть добавить в мои чашечки объема, но опять же - идите в жопу.

Я этого никогда не сделаю.

Принципиально. Меня мое тело устраивает полностью, как и лицо, как и, может быть, не совсем пухлые губы. Меня все устраивает.

Вздыхаю и кидаю ключи на тумбу достаточно громко, чтобы услышать, как Дамир прерывается на полуслове. Я не хочу с ним разговаривать сейчас - это да, но с другой стороны, не слишком ли это детская история? И что? Мне прикажете по-идиотски стоять в прихожей? Я в душ хочу. И покушать было бы неплохо, поэтому…придется перетерпеть.

Слышу тяжелые, быстрые шаги по направлению ко мне. Закатываю глаза и снимаю шубу, а в следующее мгновение чувствую тяжелый взгляд себе в спину.

Это длится почти минуту, которая, в свою очередь, превращается в бесконечность. Я все еще стою спиной и делаю вид, что что-то ищу в кармане шубы, а потом слышу, как Дамир цедит сквозь зубы.

- Нет, больше не нужно. Она пришла.

Хмыкаю.

Вау, какая экспрессия, какое притворное, лицемерное переживание. Забавно.

Пока я плескаюсь в своем яде, Дамир вешает трубку, а через мгновение в меня летит первая претензия.

- Ты где была?!

Я не считаю нужным отвечать. Не считаю нужным оправдываться и вообще…твою мать, ты серьезно?! Ты мне будешь задавать вопросы?! Да пошел ты на хер!

Поворачиваюсь, беру телефон и прохожу мимо. Точнее, я планирую пройти, но стоит мне с ним поравняться, Никеевский хватает меня за руку и резко дергает на себя.

- Я. ЗАДАЛ. ТЕБЕ. ВОПРОС!

Резко вырываюсь. Мне не нравится, когда он применяет ко мне силу. Даже не так. Я считаю, что он не имеет на это никаких больше прав, хотя и понимаю, что сама повела себя, мягко говоря, некрасиво. Но…черт, я не верю в его переживания. Хотя, может быть, они и настоящие - мне просто плевать.

В этот момент я понимаю, что мне абсолютно плевать. Не трогает. Не вид его горящих глаз или бьющаяся венка на лбу. Даже плотно сжатая челюсть не вызывает никаких эмоций.

Кроме смеха.

Я хочу засмеяться ему в лицо и спросить: ну что, малыш, а?! Какого это?! Схавай!

Конечно, он ни разу так не поступал, но имеет ли это значения? На мои звонки он все равно не отвечал. Был слишком занят, трахая все, что оказывалось в поле его зрения.

Тварь.

Какая же ты тварь…

Я смотрю на него сейчас и не вижу мужчину, которого любила. Так странно…прошло всего полгода с момента, как начался мой ад. Почти девять месяцев с тех пор, как я приехала в Москву. Почти ребенок. Да-а-а…это почти ребенок, которого мы когда-то хотели. Хочу ли я его сейчас? Нет.

Или я просто притворяюсь.

Пока мне сложно определить. Горечь слишком велика. На сердце слишком давит. Образ моего Дамира смешивается с изуродованным Москвой монстром, и я не могу их отделить. Пока не могу понять, чего тут еще