Жестокии развод - Ария Тес

Мы молчим пару мгновений, пока на его губах не появляется задорная улыбка.

– Сильно ударилась?

– Ты меня напугал, – немного обиженно говорю, но снова отбиваю себе пощечину и добавляю, – Я не в том смысле. Если что.

Гордо задираю нос и захожу на кухню. Иван тихо посмеивается, бросает косые взгляды: то с меня, то на блинчик.

Я присаживаюсь на стул.

Молчим.

Недолго…

– Тебе необязательно это делать, – говори тихо.

А мне, конечно, необязательно заполнять паузы, но я просто не могу иначе. От неловкости готова лезть на стену…

Иван коротко смотрит на меня и жмет плечами.

– Мне несложно. Или ты не уважаешь блинчики?

– Почему это?

– Ну…не знаю. Фигура, все дела.

– Хочешь сказать, что я толстая?

Господи. Что ты несешь. Куда тебя несет! Почему я так резко воспринимаю каждое его слово и реагирую настолько глупо?! Будто мне лет пятнадцать. Успокойся уже!

Пока Иван тихо смеется, я думаю, как бы извиниться, но это и не нужно. Он снова смотрит на меня, а потом вдруг дергает бровями и выдает:

– У тебя потрясающая фигура. Если тебе интересно мое мнение…

Боже…

У меня краснеют даже уши. И хорошо, что он сжалился и отвернулся, потому что я совсем не готова разделить с ним этот момент.

– Пойду…умоюсь.

Встаю и сбегаю трусливо до невозможности, а перед зеркалом…ругаю себя за резвость и абсолютную неуместность моей резкости.

Что ты творишь? Зачем? Дура…

Нет, я понимаю. Правда. Все понимаю. Это из-за того, что я забыла о существовании «мужского внимания», поэтому теперь веду себя, как дикая, рядом с представителем противоположного пола. И да, он симпатичный. Очень. И он, возможно, тебя привлекает, но это ничего не значит. Возьми себя в руки наконец-то, прекрати дергаться и дыши.

?Ды-ши.

Все дело в том, что ты слишком давно не чувствовала себя женщиной рядом с мужчиной, который о тебе заботиться. Да и с ним…мы с ним – это что-то из разряда «без вариантов», просто…он ведь действительно заботится, вот ты и поплыла. Успокойся.

Выхожу через десять минут собранной и отстраненной. Иван на прежнем месте, но сразу слышит мои шаги и оборачивается улыбаясь.

– Будешь?

– Пока не хочу, мне бы кофе.

– Могу сделать.

– Нет, я сама.

Подхожу к кофемашине, достаю пару капсул и засовываю их внутрь. Иван молчит. Да и я не стремлюсь завязать беседу. Воздух напрягается…

Черт…

Он смотрит.

Делаю вид, что этого не замечаю. Шумит машина.

– Я не мог заснуть, – вдруг звучит тихое признание, и я невольно поворачиваю на него голову.

Теперь Иван делает вид, что этого не замечает, переворачивая блинчик.

– Волнуюсь, если честно.

– По поводу?

– Олега, конечно же. Сегодня первый день в новой школе, а она, насколько я понял, крутая. Вдруг…

Моментально все мои оковы рассыпаются, и я становлюсь собой. Эмоциональной, сострадающей натурой, которая так хочет его успокоить…

– Эй, – чуть нагибаюсь, чтобы словить его взгляд, а потом дарю ему улыбку, – Все будет хорошо. Школа крутая, конечно, но у тебя умный сын. И он может за себя постоять.

– Я знаю, что он умный и может за себя постоять, но дети жестоки. А дети, у которых есть деньги? Тем более.

Он прав.

Выпрямляюсь, кусаю губу пару мгновений, но потом уверенно киваю, нащупав то, что может его успокоить.

– Во-первых, мы купили ему все, что потребуется, и никто не будет его дразнить. Во-вторых, Артем обещал, что будет за ним присматривать. В-третьих, директор – моя, можно сказать, подруга. Я много помогала школе и не засовываю Олега невесть куда. Она следит за тем, чтобы в стенах ее учреждения не было буллинга. Ну, и в-четвертых. На каникулах мы с Олегом занимались, так что у него не будет пробела в знаниях. А в остальном? Он замечательный. Веселый, умный, симпатичный. Подожди еще. Отбиваться от поклонниц будем и…

Обрываюсь на полуслове. Это мое «будем» звучит слишком по-семейному, и меня это внезапно дико смущает. В смысле…ой, да вы же поняли, в каком смысле.

А еще его взгляд…господи, как же он на меня смотрит. Тепло…нежно. Клянусь, я не помню, когда на меня в последний раз так смотрели, и как же мне это нравится…не только это, конечно же. Отношения Ивана к сыну…такое ласковое и бережное, что от него идут мурашки. А еще, он с такой легкостью признается в своих слабостях. Толя? Ни за что в жизни не сказал бы того, что здесь сейчас прозвучало. Он считает, что это «не по-мужски». Ныть. И готовить…

Снова перевожу взгляд на сковородку и вздыхаю, нервно усмехнувшись.

– Тебе действительно необязательно готовить. Я встала как раз для того, чтобы сделать завтрак…

– Мне действительно несложно.

Поднимаю глаза и чуть хмурюсь. Не спрашивай…

Поздно.

– А тебя это…не унижает?

Иван выгибает брови.

– В каком смысле?

– Ну…это же не мужское дело и все такое.

Блинчик начинает непорядочно шипеть, пока он лупит глазами. Я готова провалиться под землю, поэтому снова пытаюсь перевести тему.

Сегодня у меня с этим, кстати, явные проблемы…

– Блинчик непорядочно шипит. Позвать Олега за помощью?

Иван, наконец, отмирает и начинает смеяться. Блинчик с подгорелой попкой летит в мусорку, он набирает еще теста, выливает его на сковородку, профессионально распределяет и смотрит на меня в упор.

– Какую же тупость ты только что сморозила, красивая. Нет, меня это не унижает. Как может унизить забота о своей семье?

Я густо краснею. Он касается взглядом моих щечек и улыбается еще более обворожительно.

– Нет, если тебе так нравится…

Он неожиданно приближается и пару раз дергает бровями.

– Ты мне только скажи, я всегда готов.

От такой наглости немею. Сейчас похожа на рыбку, которую вытянули из привычного болота. Она хлопает глазами, ртом, и совсем ничего не понимает…

Хотя по факту ее словно переместили в максимально комфортный, чистый аквариум, просто…до нее пока не дошло.

– Ты…как…я…

Иван издает смешок и кивает, а потом выпрямляется во весь свой исполинский рост, снимает чашку с кофе и поворачивается с ним к столу. Ставит. Обходит меня по дуге, берет тарелку и кладет на нее пару блинчиков.

– Завтрак подан…хозяйка?

Резко дергаю головой.

– Обалдел?

– А что? Я же так себя должен чувствовать? Каблуком или…рабом? М?

– Это совсем несмешно! Я же просто…я просто так спросила!

Он усмехается, возвращается на свое место и кивает.

– Знаю, шучу всего лишь, красивая. Ты забавно психуешь. Я не чувствую себя, кстати, униженным или оскорбленным.