Космический роман. Сирота и гендиректор - Наталья Александровна Буланова

лице. Как отреагирует. Но он абсолютно спокойным взглядом смотрел вперед. От него шла такая уверенность, что я не сомневалась: он контролирует все на этой территории.

Я посмотрела на газон. Там мой биологический отец испытывал самый дикий страх перед хищниками. Раскаты грома смешивались с его криками.

Но мне это не доставляло никакого удовольствия.

Я не хотела его убивать.

Единственное, чего я хотела, – это спасти Сида.

– Почему медлишь? – спросил Картер, заглядывая мне в глаза.

– Это все, – ответила я и отложила пульт на прикроватную тумбочку, чтобы ненароком не задеть красную кнопку.

– Ты слишком мягкая.

Я промолчала, а через несколько секунд тихо позвала:

– Картер.

– Да?

– Ты очень влиятельный?

– Да.

– Можешь поменять местами Сида с Михаэлем Лисчу на казни?

Я ощутила, как тело Картера мгновенно напряглось. Своим вопросом я вторглась на его территорию. Просила изменить уже принятое им решение, касающееся работы. Более того – нарушить закон.

– Нет, – твердо ответил Картер.

И свет, которым озарилась моя душа, тут же поглотила тьма.

– Почему? – Из меня вырвался не вопрос, а боль.

– Потому что тогда я перестану себя уважать. Как бы я ни любил тебя, но это мое дело – бизнес, которому я посвятил всю свою жизнь. Ради которого не спал сутками, не ел, не жил толком. И люди, которые берут на себя слишком много, должны отвечать за свои поступки. Иначе не только я себя уважать перестану – никто меня не будет уважать. Никто, Лана. Понимаешь?

Я понимала и не понимала одновременно.

– Разве, если сильно любишь, не готов сделать все что угодно?

– Если любимая требует от тебя, чтобы ты ломал себя, – это любимая?

– Но я не прошу тебя бросить «Космострой» и улететь со мной в тихое место жить милой семейной жизнью. Я прошу спасти единственного близкого мне человека.

– Сид пятнадцать лет был одним из моих лучших друзей, Лана. Но он совершил очень серьезную ошибку.

– Он точно раскаивается!

– Откуда ты знаешь? Сколько лет вы не общались?

Сколько? Да с двух лет и не общались. Но я не могла сказать это вслух.

– Вот. – Картер все понимал без слов. – А он очень изменился даже за тот период времени, что я его знаю. Из студента с горящим сердцем и глазами он превратился в мужчину со скучающим взглядом. Его ничто не брало. Даже новые проекты, которые он успешно запускал. Он то и дело проверял прочность наших дружеских и рабочих отношений.

Картер отвернулся, помолчал несколько секунд и добавил:

– Деньги меняют людей, Лана. Очень меняют.

Я же, которая уже мысленно бросалась на шею любимого брата, не хотела верить его словам. Хотела спорить, кричать, требовать, но, глядя на выражение лица Картера, понимала, что ничего не добьюсь.

Ни-че-го.

И это, с одной стороны, заставляло уважать этого мужчину еще сильнее за его принципы, но с другой – я понимала, что казнь Сида поменяет отношения между нами.

– Тогда это все, Картер. Я не смогу быть рядом с тем, кто косвенно убил моего брата.

– Лана, я не убийца. Я не отвечаю за действия преступников. Я не вершу казнь. Я живу по своему внутреннему кодексу правильного и неправильного, и именно благодаря ему так высоко поднялся.

– Да, ты прав. Ты не в ответе за поступки моего брата. Но ты можешь повлиять, чтобы его не расщепили на атомы?

Картер опустил взгляд, словно раздумывал, а потом сказал:

– Уже нет.

– Уже? А мог?

– На суде мог. Сейчас решение вынесено. Приговор будет приведен в исполнение завтра.

Я вскочила с места. Из глаз потекли слезы.

Мне хотелось кричать, плакать. Я импульсивно бросилась на Картера, сжимая кулаки, хотела ударить, но он так распахнул руки, готовый принять удар, что я не смогла. Прижалась к нему, обняла и всхлипнула.

– Мы не сможем быть вместе, Картер.

– «Нет» только в твоей голове. Скажи себе «да».

– Не могу.

– Можешь.

Я помотала головой.

Картер дотронулся рукой до моего подбородка, поднял мое лицо и потянулся к губам.

Во мне смешались боль и любовь, чувство потери и обретения, отчаяние и надежда.

Я знала, что могу позволить себе близость с Картером только сейчас, только сегодня. Завтра я не смогу на него смотреть.

Это была двойная мораль, но я так ощущала. И я открыто призналась себе в этом.

Я хотела переспать с Картером. Хотя бы сейчас. Один раз до краха наших недоотношений.

Потом я не смогу. Не буду. Не стану.

И я сама набросилась на Картера с поцелуем – глубоким, жадным, голодным. Но он ответил с неменьшей страстью.

Мы целовались так, словно завтра не настанет. Словно мы последние мужчина и женщина на этой земле и у нас десять лет не было отношений.

Я даже не заметила, как Картер нажал на пульт. Просто увидела, как шторы поехали по карнизу, закрывая вид на сад.

Я вдыхала его жадно. Мне нравился его необычный запах. Он буквально пьянил меня, сносил крышу.

Мне нравилось ощущение его кожи под руками. И меня жутко раздражала его одежда, от которой я так спешила избавиться.

Я сама словно стала той тигрицей из сада. Голодной, сильной, безудержной.

Я никогда не думала, что могу настолько сильно желать мужчину. Что перестану ощущать время, себя. Что не вспомню ни об одном комплексе.

Я словно одичала. Словно в меня вселился зверь. Словно я перестала существовать в рамках своего тела.

Только голый он и голая я. Только кожа к коже. Только поцелуи, ласки, касания. Смелые – в любых местах. Для меня с Картером словно не существовало запретов. Ни одного зажима – чистое желание.

То ли ощущение скорого краха, то ли безысходность, то ли сильные чувства… Я не знала, что так повлияло на меня. Но я словно улетела в космос.

Это была нереальная близость. Наши тела слились, наши эмоции стали общими, наши чувства обострились настолько, что мы забыли о мире.

Просто мужчина и женщина. Просто любовь. Просто чистейшее удовольствие.

Когда я подходила к кульминации, тигр бросился на стекло спальни, но мне было все равно. Я кричала от удовольствия, порвала простыню и оставила следы на коже Картера. А он довольно смотрел на меня своими темными глазами, и я видела, что он не насытился мной.

И от этого желала его