( Не) Счастливый случай - Ани Марика

глухим стуком падаем на пол. Благо там мат постелен. Лео падает на спину, а я приземляюсь на него, ещё и локтем по рёбрам бью, выбивая весь дух из парня.

— Проклятье! — со стоном хрипит он, больно впиваясь пальцами в бока.

— Обязательно было хватать меня за руку? У тебя под носом висит дуга, — шиплю я, морщась и пытаясь приподняться.

— Признайся, ты хотела оседлать меня, — бурчит он, тяжело дыша.

Ладонями упираюсь в его голую и очень каменную грудь. Чувствую, как быстро бьётся его сердце. И дышит он рвано, тяжело. Впрочем, как и я.

— Лежи спокойно. Сейчас встану...

— Нет. Что ты там говорила? Если дотянешься? Дотянулся, Пресветлая.

Он произносит с лёгкой издёвкой и нахальной улыбкой. И не успеваю опомниться, его ладонь резко ложится мне на затылок. Крепко, властно давит.

— Леонель, не смей! — успеваю пикнуть.

Но кто б меня услышал.

Он целует меня. Нагло. Жёстко. Без предупреждения и игнорируя сопротивление. Губы давят, дыхание обжигает, и я, застыв, упираюсь руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть.

— Прекрати! — выдыхаю я, куснув за язык.

Он только сильнее прижимает меня к себе, удерживая затылок в захвате, как будто боится, что исчезну. Его язык пробирается внутрь, грубый, настойчивый, и всё во мне кричит, что так нельзя. Но тело… тело предательски поддаётся. Горячая волна пронзает позвоночник, меня в дрожь бросает, пальцы соскальзывают с его плеч.

Мне начинает нравиться.

Через секунду я уже целую его в ответ. Рвано. Глубоко. Так, как будто всё это между нами копилось с первого дня. В спорах, в колкостях, в ехидных замечаниях.

Прерываю поцелуй и обалдело смотрю в лицо. Сердце стучит где-то у горла.

Он смотрит в ответ. Улыбается. Широко. Нахально. Как мальчишка, которому с рук сошёл самый отчаянный поступок.

— Ну.. — лениво тянет Лео, — для первого поцелуя у нас получилось довольно неплохо.

Замахнувшись, бью по щеке. Звонко. Больно. Слишком эмоционально.

— Ты охренел, Леонель! — соскакиваю с него как ошпаренная.

— Очень даже, — самодовольно отвечает он, не стирая улыбку. — И, судя по всему, не зря.

Я бросаю на него последний взгляд — яростный, пугающе сбитый с толку — и выхожу, громко хлопнув дверью. И только за пределами комнаты позволяю себе дотронуться до губ.

Проклятье. Они до сих пор горят!

Бегу по коридору. Как будто Лео за мной погонится. Хотя понимаю, что убегаю от собственных ощущений. Мысли путаются, а образ самодовольного повесы так и стоит перед глазами.

Добравшись до столовой, наливаю воды из графина и залпом выпиваю полстакана. Будто смыть пытаюсь вкус чужого поцелуя. Медленнее пью оставшуюся воду. И, наконец, восстанавливаю дыхание.

— Всё хорошо? — раздаётся спокойный голос сзади.

Я вздрагиваю, чуть не расплескав воду.

— Аарон! — выдыхаю, поворачиваясь.

Герцог стоит у дверного косяка. Как всегда, спокойный и сдержанный. Только в глазах мелькает лёгкое беспокойство.

— Как мой брат? — спрашивает он. — Не сильно достаёт?

Я закатываю глаза и поднимаю вверх стакан, как будто произношу тост:

— Самый невыносимый пациент за всю мою практику.

— Это диагноз? — хмыкает Аарон.

— Это приговор. Мне, — отвечаю я, наливая ещё воды.

— Если будет сильно доставать, зови меня, — улыбается герцог.

— Я справлюсь, спасибо.

Натянуто улыбнувшись, иду обратно в палату. Сердце уже не скачет, но внутри какая-то пружина по-прежнему сжата. У порога, толкнув дверь, останавливаюсь.

Лео уже поднялся, возможно, с помощью Аарона, а может и сам. Сидит в кресле и в рубашке. Взгляд устремлён в окно. Даже не шевелится, не язвит и не смотрит.

Подозрительно.

— Ты что-то замышляешь? — решаю просто отпустить эту ситуацию и свести всё к шутке.

— Устал, — тихо отвечает он.

Прищуриваюсь, пытаясь понять, что изменилось за эти три минуты. Блондин, наконец, отрывается от окна и переводит взгляд на меня. Чуть улыбается, почти невинно, почти ангельски. И это пугает больше всего. Потому что Лео никогда так не улыбался мне.

Пересекаю комнату и двигаю маты, готовя место для растяжки. Напряжение не отпускает. Виском чувствую взгляд голубых глаз. Я теперь в вечном режиме максимальной настороженности буду. Леонель молчит, но я точно знаю: он что-то задумал.

И судя по этой улыбке... мне ещё предстоит узнать что.

Остаток терапии проходит на удивление спокойно. Никаких язвительных комментариев. Ни одного саркастического замечания. Лео позволяет мне делать с ним всё, что захочу. Даже сам приподнимается, когда прошу, и ни разу не закатывает глаза.

— Всё в порядке? — не выдерживаю я, собирая разбросанные баночки да полотенца. — Ты пугающе сговорчивый. Или это затишье перед бурей?

— Просто прислушиваюсь к ощущениям, — отвечает он. — И к тебе…

Резко выпрямляюсь и таращусь на блондина. Он полулежит с закрытыми глазами.

— Я пойду. Отдыхай, — бормочу себе под нос и направляюсь к двери.

— До завтра, Таня, — прилетает в спину спокойный и тихий голос Лео.

Уже в коридоре я чувствую, как пальцы дрожат. От напряжения, что повисло между нами.

Поскорее сажусь в экипаж и, как только колёса отъезжают от резиденции Роутфордов, позволяю себе выдохнуть. Кожу губ ещё щекочет призрак его поцелуя. И всё внутри просит не думать об этом. Но я, конечно, думаю. И неосознанно касаюсь губ холодными пальцами.

Глава 39

— Выглядишь слишком дёрганной, — замечает Натали, пропуская в гостиную. — Что случилось?

— Дело в Лео… — вздыхаю, падая на диван.

Блондиночка закатывает глаза и просит одну из горничных принести чаю с вкусняшками. Выпроводив прислугу, занимает свободное кресло. Готовая выслушивать очередное моё нытьё после выматывающей терапии.

— Он меня поцеловал! — выпаливаю я вместо привычных жалоб на вредное поведение пациента.

— Он что?! — вскакивает Таша, нависая и выпучив глаза.

— Поцеловал, — повторяю. — Нагло. Дерзко и совершенно не спросив!

— Ну, обычно о таком не спрашивают, — задумчиво коментирует блондинка, но, заметив мой слегка агрессивный настрой, тут же переобувается: — То есть… Как он мог! А ты что?

— Я?… — замолкнув, облизываю губы. — Влепила пощёчину.

— А что это за заминка была? — прищуривается лучшая подруга. Вот сейчас она мне Рому напоминает. Правду говорят: муж и жена — одна сатана. — Та—а-ань…

— Я ответила на поцелуй, но после ударила…

Затыкаюсь ошарашенно. Потому что эта женщина смеётся.