Танец первой жены - Полина Зорина

Я выскочила в прихожую, даже обуваться не стала, боясь не успеть. Мне ни капельки не было жаль Эмира, но Расул не должен пострадать из-за этой сволочи. Распахнула дверь и столкнулась с Расулом, прижалась к нему, он обнял меня одной рукой.

– Все хорошо, уже все хорошо.

Отстранившись, я придирчиво осмотрела его. Чистое лицо, ни синяков, ни ссадин. Вот только правую руку он подозрительно завел за спину.

– Покажи, – потребовала я.

Расул обреченно вздохнул и показал тыльную сторону ладони в подсохшей крови.

Я потянулась к ней, коснулась кожи, но он одернул руку.

– Кровь не моя. Сразу говорю: не переживай, Эмир ушел на своих двоих.

– Давать в нос Эмиру у тебя входит в привычку.

Расул пожал плечами и виновато улыбнулся.

– Извини, что так долго. Я был на объекте. Мы строим логистический центр за городом. Там со связью беда. Как только твое сообщение получил, сразу перезвонил. А потом послание это с дурацким сердечком. Я сразу понял, что не от тебя. Если б ты знала, как я гнал. На всех камерах по пути отметился, – он притянул меня к себе чистой рукой. – Я люблю тебя.

«И я», – произнесла мысленно, прижимаясь к нему сильнее.

Глава 47

С этого дня я жила в постоянном страхе. Расул обещал, что все будет хорошо, но после того, как Эмир себя повел, я не верила, что он откажется от детей.

У меня не осталось иллюзий по поводу того, как он относится к детям.

Они были нужны ему как инструмент, чтобы держать меня на коротком поводке, чтобы мстить за свою разрушенную жизнь. Ведь в его извращенной реальности только я была виновата во всех его неудачах.

Он будет цепляться за детей до последнего. Это его козырь. Карта, которую я ничем не перебью.

Ко всему примешивался страх за Расула.

Эмир мог снять побои и подать заявление на брата.

Я с ужасом ждала, что к нам нагрянут из полиции, и Расула заберут.

Но время шло, а полиция не приходила.

Возможно, гордость не позволила Эмиру признаться, что он получил от брата. Помимо разбитого лица, было еще и уязвленное эго.

Сама я об этом у Эмира не спрашивала, хотя мы и виделись часто. Два раза в неделю, как и было установлено решением суда.

Но теперь встречи проходили в присутствии психолога и соцработника в специальном помещении в отделе по опеке и попечительству.

Я думала, что мое заявление без каких-либо доказательств не удовлетворят. Эмир удалил запись с телефона, и доказать его манипулятивное поведение мне было нечем. Однако хватило заключения психолога. Я не знаю, о чем психолог беседовал с Айзой. Меня в кабинет не пустили. Но в итоге специалист посчитал, что встречи с отцом должны происходить под контролем органов опеки.

Айза не перестала общаться с отцом, но теперь на шею ему не кидалась, как раньше, и вела себя скованно. Я подозревала, что она увидела или услышала то, что пошатнуло непогрешимость образа отца.

Поэтому я решила, что ей нужны сеансы с психологом. Расул согласился со мной. И каждый раз после встреч с отцом Айза оставалась еще на полчаса с психологом. И каждый раз Расул терпеливо ждал ее вместе со мной, не желая оставлять меня без защиты.

Так что у Эмира просто не было шансов наговорить мне гадостей.

А роль заботливого отца начинала ему приедаться.

В один из сентябрьских дней он не только бегло поздоровался со мной, но и завел разговор.

– Мадина вчера родила. Девочку. Она слабенькая. Я им нужен. Так что пока все не наладится, я не смогу встречаться с Айзой и Лейлой. Как-нибудь скажи об этом Айзе. Ты ведь умеешь подбирать нужные слова.

Я покачала головой.

– Сделай это сам. Не знаешь как? Посоветуйся с психологом.

– Всегда ты так, – покачав головой, недовольно произнес он.

А я подумала о том, какая пропасть между братьями. Один не хочет брать на себя ответственность ни за что, винит в своих бедах других. А другой… Я посмотрела на Расула и улыбнулась. Как же я благодарна Всевышнему за такого мужа.

Впереди меня ждали два месяца тревожного ожидания.

Вместо меня в суд ходил адвокат.

И о том, как движется дело, я не имела ни малейшего понятия.

Расул был спокоен и немногословен.

Адвокат говорил много, но ценной информации в его речах было ноль целых ноль десятых процентов.

От Эмира я получила сообщение:

«Детей собралась отнять? Смотри, как бы наоборот не вышло».

После этого у него еще хватило наглости напомнить о себе визитом.

Первый день рождения ребенка решили отмечать в доме старших.

Подготовку начали еще накануне. Руфину было не остановить в желании закатить пир на весь мир. И Азамат ее в этом поддерживал.

Я бы предпочла тихий семейный праздник в кругу самых близких.

У меня не было ни малейшего желания видеть всех этих тетушек, слушать их сплетни.

Но, глядя на радостно порхающую Руфину, я думала, что смогу и перетерпеть один день.

– Дочка, я никогда не думала, что смогу увидеть сына таким счастливым. Все благодаря тебе. Лейла уже пошла, можно и о еще одном ребеночке подумать.

Мы чистили картошку на кухне. И я едва не выронила нож, услышав ее слова.

– Не бойся, я тебе помогу с внучками. Мне только в радость будет. Ты же знаешь. Можете каждый день их привозить, буду за ними смотреть, – она с надеждой взглянула на меня.

Я поежилась.

– Пока нет. Вы же знаете, у нас суды. Я нервничаю, постоянно плачу. Разве я смогу в таком состоянии выносить здорового ребенка?

– И то верно. Но не затягивайте с этим.

Знала бы она, что у нас даже близости не было. Да, я позволяла себя целовать и обнимать, отвечала на его поцелуи, чувствовала, как сильно он меня хочет, и видела, как тяжело ему остановиться. Каждый раз, когда все заходило дальше невинных ласк, я просто замирала, впадала в ступор. И он останавливался и просто прижимал меня к себе.

Я мучила его. И мучилась сама.

Будто над нами витала тень Эмира, которая мешала полностью отдаться любимому мужчине.

Да я даже сказать вслух, что я его люблю, не могла.