Скоро тридцать - Майк Гейл

Когда я проснулся на следующее утро, распираемый желанием сходить в туалет, меня совсем не удивило, что нам опять не удалось просидеть всю ночь. Я понятия не имел, что мы пытались себе этим доказать. Что мы еще молодые? Что нам не нужен сон? Что мы еще в состоянии болтать про всякую чушь в четыре часа утра? Но что бы то ни было, я подозревал, что наши неудачи доказывали как раз обратное. Последнее, что я помнил, это как мы с Джинни поднимались наверх за одеялами и спальными мешками, чтобы сделать наше бодрствование более «комфортабельным». Само собой, получилось чересчур уж комфортабельно. Все расположились в гостиной Джинни в разной степени отключки. Катрина и Пит завернулись в одно одеяло. Бев свернулась клубком в кресле, в ярко желтом спальном мешке, который остался у Джинни с тех времен, когда она ездила в скаутские лагеря. Гершвин спал на диване, укрывшись своим пальто, а мы с Джинни разлеглись возле дивана на полу, под одеялом из моей спальни.

Я выскользнул из комнаты и поднялся по лестнице в туалет. Возвращаясь в гостиную, я услышал какие-то звуки из кухни, и решил посмотреть, кто там. Это была Катрина.

— Доброе утро, — сказала она бодрым голосом, наливая воду в чайник.

— Доброе утро. Хорошо спала?

— Нет. Ужасно. А ты?

— Тоже ужасно.

— Знаешь что? — прошептала она.

Я тупо посмотрел на нее. Я бы не смог угадать, о чем она, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

— Понятия не имею.

— Это видно по твоему лицу, — сказала она. — Лучше я тебе скажу, но ты мне никогда не поверишь.

Ее последняя фраза разбудила мое любопытство.

— И когда случилось то, о чем ты мне хочешь рассказать?

— Ночью.

— Где?

— Там, — она махнула рукой в сторону гостиной.

— Так, — произнес я озадаченно. — Ты меня заинтриговала. Что могло произойти в комнате, полной людей, о чем нужно говорить шепотом?

Вдруг меня осенило.

— Ты что, хочешь сказать мне, что…

— Не это! — сказала Катрина с недовольством. — Гораздо меньше.

— А с кем?

— В комнате было только двое неженатых мужчин, и один из них — это ты.

— Ты хочешь сказать, что вы с Питом миловались, пока все остальные спали? Но это так по-детски. И как это случилось?

— Не знаю. Все сказали, что хотят сидеть всю ночь, и в следующую секунду все уже вырубились, кроме нас с Питом. Вы бы не проснулись, хоть из пушки стреляй над ухом, ну, мы и начали это, разговаривать. Мы вообще-то и до этого все время с ним разговаривали. Он рассказывал мне про свой развод и как он скучает по сыну, а я рассказывала ему про свои любовные неудачи, ну и в конце концов мы стали… целоваться, а потом уснули.

— Ты и Пит. Это так… Ну, я не знаю.

— Он сказал, что приедет ко мне в Стоук в следующий уикенд.

— Что? Вы собираетесь начать встречаться?

Она радостно кивнула.

— Знаю, я не должна так говорить всего через несколько часов после встречи, но у меня такое чувство. Очень приятное чувство. Что все будет хорошо.

— Гм.

— Что это значит?

— Просто думаю, что тебе не надо принимать все это слишком всерьез. Ты о нем забудешь, как только вернешься в свою газету — как она там называется? — а он вернется в свою империю комиксов. Нам всем было хорошо вместе, но думаю, не стоит витать в облаках. Хотя, пожалуй, ты ведь не хочешь, чтобы я все это тебе говорил, так ведь?

— Это все немного цинично, да?

— Я бы предпочел сказать «реалистично». Катрина хитро приподняла брови.

— Не из собственного ли опыта черпаешь ты эти мысли? — Она перевела взгляд на открытую дверь гостиной, где можно было четко видеть нечто завернутое в одеяло и по форме напоминающее Джинни. Чайник вскипел, и Катрина сделала две чашки чая.

— Мы просто друзья, — сказал я, делая ударение на последнем слове, когда Катрина подала мне чашку. Она снова подняла брови, но ничего не сказала. — Она любит другого, — добавил я.

— Кого?

— Это долгая история.

— А ты что же?

— Что я?

— Кого любишь ты?

Я не ответил.

Тогда она взяла свою чашку и вернулась в гостиную.