Золотые мятежники - Элис Кова

То вправо, то влево, петляя между каменными колоннами, сталагмитами и сталактитами, она шла только по одному пути, и Арианна не могла угнаться за Кварехом. Он несся вперед с ловкостью Ворона и с таким же пренебрежением к опасностям, подстерегающим его на пути. Арианна стиснула зубы. Ей казалось, что спина сейчас переломится пополам от напряжения.

В черноту проник свет, и Арианна вздохнула с облегчением, услышав впереди крик птицы и взмах крыльев, который обычно означал приземление.

Пещера открылась, превратившись в небольшую каверну8 с широко раскрытым ртом. Арианна припарковала планер и мысленно заставила разжаться все пальцы, сжатые в кулак.

— Ты пытаешься меня убить?

— Трудно было ориентироваться? — Кварех выглядел искренне обеспокоенным.

Арианна тяжело вздохнула. Может, для Ворона-самоубийцы, как Хелен или Уилл, это и не было сложно, но Арианна начала ценить свою жизнь, какой бы безумной ни была эта идея.

— В качестве транспортного маршрута сойдет. Если я справлюсь, то Ворон сможет сделать это вдвое быстрее.

— Осторожно, Арианна, это прозвучало как смирение. — Кварех протянул ей руку, предлагая помочь сойти с планера. Арианна уставилась на него, но благодаря этому замечанию сошла без посторонней помощи.

— Итак, где мы находимся?

— Мы на нефтеперерабатывающем заводе Руаны.

— Нефтеперерабатывающий завод Руаны? — повторила Арианна, совершенно ошарашенная.

— Сюда.

Любопытство заставило ее без лишних слов последовать за Кварехом за каменную глыбу и войти в узкий проход, который быстро превратился в вырубленную лестницу. Стены превратились из грубых и естественных в резные, когда они поднялись в то, что явно было построено Драконом.

Она смотрела на спину идущего впереди мужчины, словно кожа между его лопатками хранила какой-то секрет. Уже не в первый раз Арианна обнаружила, что изучает его, задаваясь вопросом, что именно в Кварехе привлекает ее. И дело было не в глубине его ума и не в мускулах его тела. Их тяга друг к другу была неописуемой; черты лица, на которые она обычно не обращала внимания, притягивали ее, как блеск только что смазанной коробки передач.

По крайней мере, до тех пор, пока ее взгляд не устремился в другом направлении.

Лестница выровнялась и превратилась в ледяной холл. Окна без стекол приветствовали высокие горные сугробы. Пушинки танцевали на невидимых потоках, хрустели под ногами, когда они попали в большую комнату.

Она оказалась в просторном павильоне, из которой открывался вид на еще более просторное помещение. Окно из закаленного стекла с легкими изъянами смотрело вниз, на центральную часть завода. Большой чан был подвешен на массивном крюке сбоку от заземленного резервуара. Их окружали машины и длинные ленты, все холодные, ожидающие, когда по ним польется расплавленная сталь.

— Это Нефтеперерабатывающий завод, — прошептала она.

Между ее разумом и телом возникло странное рассогласование. Глаза говорили разуму, что перед ней нефтеперерабатывающий завод, пусть и небольшой. Но разум утверждал, что такое невозможно, ведь она знала, что находится на Нове, где образцы промышленной продукции не имели права на существование.

— Я же говорил. — Кварех был рядом с ней.

— Как? — Арианна пыталась осмыслить эту мысль.

— Ивеун занимается — или, по крайней мере, занимался — их строительством на Лисипе. Он начал проект десять лет назад и назначил Петру ответственной за надзор. Естественно, она воспользовалась возможностью построить такой же здесь.

— Значит, твоя сестра сейчас здесь? — Арианна говорила шепотом, подстраиваясь под тон Квареха. Она почувствовала мрачный сдвиг в магии Квареха, когда он упомянул Петру. В голове Арианны зазвучали тревожные сигналы.

— Нет. Петра мертва.

Холодно.

Отстраненно.

Арианна почувствовала, как сокращаются мышцы вокруг легких и дыхание становится поверхностным. Чувство, которое было глубже разума и сильнее логики, овладело ею — сочувствие. Она вцепилась в его руки, словно вытаскивая из невыносимой пучины горя, схватила его, как кто-то должен был схватить ее после Евы.

— Ты справишься с этим, — поклялась она, действуя совершенно импульсивно.

Кварех склонил голову набок, и его рот растянулся в усталой улыбке. Он наклонился вперед, и глаза Арианны закрылись сами собой. Они, как и все остальные части ее тела, двигались в океане этого мужчины. Он не поцеловал ее, а просто прижался лбом к ее лбу и вздохнул.

— Я знаю. — Кварех медленно вздохнул. — У меня есть ты.

Почему от этих слов на глаза навернулись слезы? Она была так разочарована ими, так зла и в то же время так счастлива. Это было все равно что пить шоколад и лизать соль.

— Теперь ты Оджи? — Ей нужно было сосредоточиться. Она не могла позволить себе отвлекаться на то, от чего отказалась много лет назад.

— Нет, но я заберу себе это звание. — Арианна открыла рот, чтобы заговорить, но ее прервало его движение. — Я должен идти и позаботиться об этом. Но я вернусь к тебе. До тех пор будь как дома.

Оджи. Кварех в роли Оджи. Ее разум попытался обдумать эту идею. Дракон, которого она нашла на Луме, возглавлял восстание на Нове. Он будет вырван из нее, чтобы изменить мир, как это сделал Мастер Оливер, как это сделала Ева. Как и Флоренс.

Никогда еще пространство перед ней не казалось таким холодным.

3

0

. Флоренс

Драконы раздражали. Они не были страшными, не были опасными и уж точно не были теми грозными существами, которыми себя выставляли.

Больше всего на свете Драконы доставляли неудобства.

Флоренс сидела в заброшенном здании на внешней окраине Холкса. Со своего места она видела, как Драконы кружатся вокруг Гильдии Воронов. Время от времени один из них приземлялся, и его Всадник исчезал внутри на несколько часов. Потом они, ничего не добившись, возвращались на свой планер и снова улетали в небо.

Она прислонилась к деревянной обшивке комнаты, которую сделала своим временным домом. Наблюдение за Драконами, запись их перемещений, учет того, как далеко они продвинулись в гильдии и сколько времени у них на это ушло, были удобным предлогом для того, чтобы проводить время вне Подземелья. Прошел почти месяц с момента первого нападения Драконов, первого неудачного из многих, и месяц — слишком долгий срок, чтобы проводить его в темноте. Флоренс сочувствовала Фентри, у которых не было других вариантов, кроме как проводить дни в заточении под землей. Не настолько, чтобы упустить возможность самой выбраться из вечно гнетущего мрака, но все же жаль.

Ее окно было разбито. Она не открывала его полностью, потому что не хотела, чтобы ее магия донесла до