Через бурные волны - Вал И. Лейн

Нет, это работа старины Дэйви. — Подойдя к Майло, Бастиан сделал вид, что изучает свои костяшки пальцев. — Ты настоящий счастливчик. Единственный человек, которому удалось обмануть смерть с сердцем сирены. Если бы только мы тогда знали, что все, что нам нужно было сделать, это трахнуть их, а не убивать. Было бы намного веселее. — Взгляд Бастиана скользнул по мне с усмешкой, от которой у меня мурашки побежали по коже. — Кстати, об этом… Катрина, наша русалочка. Тебе не интересно, как к тебе вернулся этот красивый голос?

Я расправила плечи, стараясь выглядеть как можно увереннее, хотя и боялась оказаться запертой в этой пещере с таким безумцем, как Бастиан.

— Наша сделка расторгнута. Голос вернулся ко мне, потому что я не выполнила свою часть работы.

— Тсс, тсс, тсс… — Он притворился, что рассматривает свои ногти, и поднес сжатый кулак к лицу. — Законы моих сделок не так просты. Ты не сорвалась с крючка, рыбка. Твой голос должен был стать залогом того, что ты сделаешь то, о чем я прошу. Но поскольку ты этого не сделала, я мог использовать его или торговаться с ним. И я заключил сделку с ним.

— Ч-что ты имеешь в виду? — Я почувствовала, что моя мужественная позиция ослабевает, в моем голосе сквозит неуверенность.

Он щелкнул пальцами, и рядом с ним появился круг тени, образовав плавающую рамку. Когда я шагнула вперед, чтобы лучше видеть, в ней появилось изображение русалки, запертой в аквариуме в своем логове, отчаянно выглядывающей из-за стекла. Это была моя мама.

— Мама! — Я чуть не отшатнулась. — Что ты с ней сделал?

— Я только сделал то, что она просила, — пропел он. — Она пришла ко мне и предложила себя в обмен на твою безопасность и возвращение тебе голоса. Я бы не стал возражать против такой сделки. Моя собственная сирена в моем распоряжении? Я бы сказал, чертовски выгодная сделка.

— А как же наши друзья? — Паника пронзила мою грудь, когда я подумала о МакКензи и Ное. Я все еще пыталась переварить все, что он только что сказал о маме.

— О, не волнуйся, с ними все в порядке. Они полностью поддержали ее решение. Твоя мать может быть весьма убедительной. У нее очень талантливый голос. У них не было другого выбора, кроме как послушаться ее и остаться, пока она не найдет меня.

— Отпусти ее. Скажи, чего ты от меня хочешь, — прорычала я, сжимая кулаки так сильно, что, казалось, вот-вот проткну ладони ногтями.

— О, это был честный обмен. Она прекрасно знала, на что соглашалась. — Он подошел к Беллами и Серене с самодовольным выражением на лице. — Но я бы, конечно, обменял свою русалку на беспомощную богиню.

Беллами бросился вперед, все еще прикрывая Серену.

— Ты не тронешь ее!

— Возможно, и нет. — Бастиан отступил назад так плавно, словно шел по стеклянной поверхности. — Но теперь у тебя и твоих маленьких друзей есть выбор. Мамочка, дорогая. — Он указал на плавающее изображение моей матери, оказавшейся в ловушке, а затем снова на Серену с широко раскрытыми глазами. — Или Атаргатис. — Он быстро подошел ко входу в пещеру, и в облаке дыма в его руке появилась подзорная труба. — И я забираю это обратно. Вы не выполнили свою часть сделки. Кракен все еще жив, так что вы больше не сможете использовать эту маленькую безделушку для своих личных побочных заданий. Когда ты придешь в себя и решишь обменять богиню на свою мать, ты знаешь, где меня найти. — С этими словами тень поглотила его, и по пещере пронесся порыв ветра.

Беллами бросился вперед, пытаясь остановить его, но было слишком поздно. Он хватал воздух пустыми руками, сбитый с толку видом дыма на том месте, где несколькими секундами ранее стоял Бастиан. Тишина между нами четырьмя была такой густой, что в ней можно было утонуть. Что я должна была сказать? Я не могла попросить Серену пожертвовать собой ради моей мамы. Но я не знала, что еще делать. Никогда еще мои руки не были так связаны.

Майло успокаивающе положил руку мне на плечо, но это мало помогло унять бушующий во мне гнев.

— У этого куска дерьма моя мама.

— Мы не отдадим ему Серену, — голос Беллами прозвучал как глубокое, низкое рычание. — Я потерял ее однажды. Я не собираюсь терять ее снова.

— Знаю. Но она нужна нам, если мы хотим остановить его. Ты даже сам сказал, что сделаешь все, чтобы вернуть ей корону. Это не только ради моей мамы. Это ради нее. Ради всех нас.

Серена закрыла лицо руками.

— Он может убить меня и без моей короны. Он знает, как убить меня навсегда. Мне не следовало идти с тобой! Я же говорила!

— Я не подвергну тебя опасности. Однажды я совершил эту ошибку. Но я также не могу позволить тебе жить в тюрьме на дне океана. — Слова Беллами прозвучали поспешно. Я никогда не слышала, чтобы он был в таком отчаянии. — Ты больше не умрешь из-за моей глупости.

— Это никогда не было твоей виной, Беллами. Это всегда было предначертанием судьбы. Точно так же, как то, что моя корона была украдена, было предсказано на алтаре Атаргатис. Наша любовь и смерть были начертаны звездами с незапамятных времен. И что бы ни ждало нас впереди, это одно и то же. Ты не можешь приручить море. И ты не можешь приручить меня. Я возвращаюсь.

— Нет! Судьба это или нет, но я тебе не позволю. Я буду бороться за тебя, Серена. — Беллами посмотрел на меня, держа Серену в своих объятиях. Выражение его глаз напомнило мне о том времени, когда он в ярости прижимался ко мне на гауптвахте «Сирены». — Я помогу спасти твою маму, но не рискну потерять ее. Для меня сейчас главное — корона.

Его слова выбили меня из колеи, но я все поняла. Тем не менее, это не успокоило мои эмоции в тот момент. Но кое-что из сказанного Сереной засело у меня в голове.

— Серена, что ты говорила об алтаре Атаргатис? Что это такое?

— Он древний. Я не знаю, что с ним стало. Но столетия назад это была скала на побережье, где влюбленные с разбитым сердцем часто оставляли памятные знаки своим близким, погибшим в море, надеясь, что я пощажу их, как пощадили меня. В конце концов, это было вырезано на круглой плите и раскрашено, чтобы рассказать историю моей легенды.

— В любом случае, нам нужно двигаться дальше. Беллами, мы должны работать вместе. Я пойду за мамой, с