Призванные - Камбрия Хэберт

здесь не было цвета, потому что все было черным, а черный — это наличие всех цветов. И все же, для цвета, который должен быть таким насыщенным, он был невыносимо пустым. Казалось, что здесь слишком много цветов, и все они заглушают друг друга, пока не остается ничего... ничего, кроме темноты.

Я чувствовал себя Алисой в стране Чудес, которая провалилась в кроличью нору и продолжает падать. У этого места не было ни начала ни конца. Я просто бесконечно падал.

Я не знал, где верх, а где низ. Вероятно, здесь не было направления, потому что я никуда не шел. Я знал, что не один, но никого не видел, хотя мог слышать. Из темноты доносились мучительные вопли, искаженные стоны, которые обрушивались на меня. Меня закрутило, вращая во все стороны. Казалось, меня разрывает на части, но все же я оставался целым.

Непрекращающемуся шуму не было конца. Я пытался крикнуть им, чтобы они заткнулись, но у меня не было голоса. И рта. Никто меня не увидел бы, и никто не услышал бы, но я буду здесь.

Навсегда в вечном падении.

Я пытался что-нибудь вспомнить или подумать, чтобы не сойти с ума. Что-то, за что можно было бы ухватиться. Что-то, что можно представить.

Но все это было мне не доступно. У меня не было воспоминаний. Не было мыслей. Все, что у меня было, — это крики, отголоски мучений и постоянное ощущение пустоты.

Я начал завидовать тем, кто кричал в темноте. Потому что, по крайней мере, у них было что-то. У них был способ выразить свою боль. Они тоже знали, что у них что-то отняли. Они оплакивали то, чего не могли вспомнить. Они оплакивали пустоту, которая охватывала нас.

У меня не было даже этого.

Все, что у меня было, — это дразнящее, мимолетное осознание того, что я все потерял и ничего не приобрел.

На секунду я задумался, когда же это закончится.

Но потом понял, что конца этому нет.

* * *

Я проснулся с судорожным вдохом, вроде того, который вырывается, когда отрывает тебя от того, на чем ты лежишь. Для меня это был пол на кухне. Я поднялся, опираясь ладонями о холодную плитку, и сделал ещё один глубокий вдох.

Чувства и ощущения нахлынули на меня. Это было почти невыносимо. Не знаю сколько времени я просидел в таком положении, пытаясь разобраться во всем. Пытаясь разложить все по полочкам.

Когда я попытался подумать о том, что произошло, все, что я получил, — это пустую черноту, которая, казалось, распахнулась внутри моей груди и пыталась затянуть внутрь. Я вскочил на ноги, пытаясь убежать от того, что хотело завладеть мной.

— А, ты вернулся, — раздался голос из гостиной.

Я развернулся и подошел к дивану, где на спине лежал Джи Ар, сложив руки на животе и закрыв глаза. Он был таким костлявым, что походил на труп.

— Что случилось? — спросил я, мой голос был низким и хриплым, словно я не разговаривал уже несколько дней.

— Я дал тебе почувствовать, каково это — быть отозванным, — сказал Жнец, открыв глаза, чтобы посмотреть на меня. — И как это было?

Паника охватила мою грудь, и я вцепился в спинку дивана.

— Пожалуйста, не отправляйте меня обратно, — взмолился я. Это место было гораздо хуже ада.

Джи Ар спустил ноги с дивана и сел.

— Вижу, мой посыл получен.

— Ваш посыл? — спросил я, сбитый с толку. Пустота этого места все еще витала в моем сознании, мешая думать.

Он встал и посмотрел на меня.

— Что Цель будет уничтожена.

Пайпер. Смерть. Работа.

— Верно, — сказал я, прерывисто дыша. — Я выполню эту работу. Клянусь. Все, что угодно, лишь бы не возвращаться туда.

— Я верю. Твое время истекает. Закончи работу.

Я посмотрел в окно. На улице было темно.

— Как долго меня... не было? — спросил я, отчаянно пытаясь не думать о том месте.

— Несколько дней, — сказал Джи Ар, отходя от дивана.

— Дней? — потрясено спросил я.

— Да, теперь мне действительно пора идти. Нужно позаботиться о других Эскортах и смертях.

Я пребывал в шоке, когда он, казалось, создал дверь из воздуха и шагнул в нее. Затем она закрылась за ним, оставив меня одного.

Я вдруг почувствовал сильное отвращение к одиночеству.

Позади меня раздался шум, и, обернувшись, я увидел Хоббса, спускающегося по лестнице. Никогда в жизни я не был так рад видеть дворецкого.

— Хоббс, — сказал я с явным облегчением в голосе.

— Что случилось? Кто этот молодой человек? — спросил он, опираясь на трость сильнее, чем я когда-либо видел.

— Ты не поверишь, если я расскажу, — сказал я, глядя на то место, где исчез Грим.

— Я очень хорош в невероятном, — ответил Хоббс.

Я покачал головой и слегка покачнулся на ногах.

— Как давно ты ел в последний раз? — спросил Хоббс, проходя на кухню. — Ты выглядишь ужасно истощенным.

Я был опустошен. Все, что было внутри меня, было полностью опустошено, а затем заменено на что-то другое. И все ради того, чтобы доказать свою правоту.

Я опустился на табурет у острова.

Хоббс поднял крышку кастрюли и понюхал черную жидкость, больше похожую на грязь.

— Гм, сэр. Как давно это здесь?

— Понятия не имею, Хоббс, — сказал я. — Наверное, пару дней.

Он издал какой-то звук и начал ходить по кухне. Я почти не обращал внимания на то, что он делал. Я продолжал погружаться в мир пустоты. Когда я в следующий раз посмотрел вниз, там была дымящаяся чашка с кофе, практически белым от сливок.

Я взял ее и выпил половину одним большим глотком.

— Я бы извинился за то, что отсутствовал дольше, чем ожидалось, но, похоже, ты не заметил, — сказал Хоббс, снова наполняя мою чашку.

— Это были странные дни, — пробормотал я, делая еще глоток. Я услышал звук шипящего бекона и запах яичницы. Мой желудок громко заурчал.

— Это как-то связано с дилеммой, которую мы обсуждали ранее?

— Что-то вроде того, — сказал я, проводя рукой по волосам.

— Возможно, пришло время все объяснит мне?

— Не могу.

— Может, я смогу тебе помочь, — сказал он, ставя передо мной полную тарелку. Впервые в жизни бекон не казался мне аппетитным.

— Никто не может мне помочь, — сказал я.

— Я в это не верю.

— Верь во что хочешь, — пробормотал я, запихивая в рот кусочек яичницы. На вкус она была не такой вкусной, как обычно, но я все равно съел ее, потому что мой желудок, казалось, может поглотить сам себя.

Хоббс больше ничего не сказал, и я продолжил есть в