Любимая - Джейн Фэйзер

Сам Сильвестр был внешне невозмутим, но его поразило, что Тео, не имевшая понятия, что же на самом деле скрывалось за холодным приемом, оказанным ее мужу, выстрелила почти наугад, но попала в самую точку.

Виконт казался растерянным и не знал, что ответить. Глаза его невольно скользнули по пустому рукаву Эдварда и шраму на лбу Стоунриджа.

Неловкую паузу нарушил лорд Уотербери.

— Насколько я понял, вы приобрели новый экипаж, Стоунридж, — произнес он с натугой.

— Да, и по дешевке, — не поведя бровью, ответил Сильвестр. Он взял рюмку кларета с подноса, который словно по волшебству возник у него под рукой. — Теперь я присматриваю хорошую пару лошадей.

Граф посмотрел на Тео, которая, приведя в чувство зарвавшихся гостей, теперь выглядела задумчивой. Она все еше крепко сжимала его руку, и теперь Сильвестр был уверен, что жена не отдаст его на съедение волкам, если он не сможет защитить себя сам.

— Ты сама правишь, когда ездишь в город? — спросил у Тео Эдвард, продолжая предложенную тему.

— Разумеется! Иначе зачем было Стоунриджу покупать мне этот экипаж? — ответила Тео, с явным вызовом обводя взглядом присутствующих. — Надеюсь, я вас не шокировала, джентльмены?

— О, мы наслышаны о ваших талантах, — поклонился сэр Роберт.

— Хочется верить, что мои таланты не позволят мне перевернуться, — ответила Тео с озорной улыбкой.

— Если бы вам угрожало нечто подобное, дорогая, я не купил бы экипаж, — ласково проговорил Сильвестр. — Но я ни на минуту не сомневаюсь в ваших способностях… делать все, что взбредет вам в голову, — добавил он.

Прежде чем Тео успела ответить, раздался писклявый голосок:

— Я должна кое-что вам напомнить, Стоунридж.

— Что ты здесь делаешь, Рози? — Удивленная Тео обернулась и уставилась на свою сестричку, которая строго глядела на графа через очки.

Лента в ее волосах развязалась, на муслиновом платье виднелись пятна, а в руках она держала кувшинчик, который крепко прикрывала ладошкой.

— Я ходила по садику с Флосси, мы искали новые экземпляры для музея, когда Деннис сказал, что вы приехали, — пояснила девочка. — И я подумала, что самое время напомнить Стоунриджу об обещании взять меня в цирк Астлея. Меня интересует, когда это может произойти.

Сильвестр рассмеялся, по кружку у камина пробежал удивленный шепот.

— Рози! — Леди Илинор только что заметила непредусмотренное появление младшей дочери и поспешила к ней. — Ты не должна была появляться здесь. Посмотри на себя! — Она укоризненно покачала головой. — А что у тебя в кувшине?

— Прошу вас, простите Рози, сударыня, — проговорил Сильвестр, все еще посмеиваясь. — У нее действительно было ко мне важное дело.

— О, дорогая! — только и смогла произнести леди Илинор. — Так что же у тебя там?

— Надеюсь, оно не убежит, — ответила Рози, слегка раздвигая пальцы и заглядывая в кувшинчик. — Это насекомое, и очень трудно понять, там оно или уже нет.

— Ступай прочь, несносная девчонка! — Подавив усмешку, Тео потащила Рози к двери, избавляя мать от дальнейших затруднений.

— Но когда?..

— Послезавтра! — крикнул ей вслед Сильвестр.

— Мы должны успеть вовремя… Я не хочу упустить парад-алле!.. — хныкала Рози, когда Тео тащила ее по коридору.

— Не пропустим, — заверила Тео, закрывая за ней дверь. Появление Рози разрядило обстановку. Сильвестр направился к графине Левей и леди Джерсей и по пути обменялся несколькими фразами с молодыми людьми, увивающимися вокруг Эмили и Клариссы. Несмотря на внутреннее напряжение, внешне он был спокоен и приветлив. Он чувствовал на себе задумчивый взгляд Тео и понимал, какой водопад вопросов она обрушит на его голову. Вопросов, на которые у него не было ответа.

Но он ошибался. Когда они покинули салон леди Белмонт и уселись в экипаж, Тео сделала несколько незначительных замечаний насчет компании, но ни словом не обмолвилась о случившемся. Это яснее слов говорило о брожении в ее мыслях.

Почему Сильвестра так приняли? Что он мог сделать? И было ли это чем-то постыдным? Но она не могла заставить его говорить, пока он сам этого не захочет. А он явно не торопился с рассказами. И его молчание создавало между ними гораздо большую отчужденность, чем та, что была с начала их приезда в Лондон.

Тео не могла поверить, что Сильвестр совершил нечто бесчестное. Конечно, он обманом женился на ней. Но если она простила деду, то должна так же поступить и в отношении мужа.

Самое плохое, что она знала о муже, — это его высокомерие, упрямство и скрытность. Но это не повод для остракизма!

Когда экипаж свернул на Керзон-стрит, Сильвестр первым нарушил молчание.

— Ты извинишь меня, если я высажу тебя у дома и поеду дальше один? У меня дела в банке.

— Конечно, — проговорила Тео и спрыгнула на землю. — Надеюсь увидеть тебя за обедом.

— Обязательно. И мы обсудим, когда поедем в цирк. Эмили и Кларисса тоже будут с нами?

— О да, и Эдвард, — ответила Тео. — Это будет семейный выезд. — Она помолчала и потом добавила: — Мы, кажется, начинаем сближаться.

Сильвестр кивнул:

— Я тоже так думаю.

Он приветственно помахал ей рукой и двинулся дальше.

Когда Сильвестр вернулся, Тео была в гостиной, уже одетая к обеду.

— Извини, что опоздал, — проговорил он, направляясь в свою комнату. — Я выпью шерри, а потом переоденусь.

Тео, поджав ноги, сидела в кресле, не обращая внимания на свое вечернее платье из бледно-голубого шелка. Она отложила книгу и улыбнулась ему.

— Зачем переодеваться? Ведь мы же одни.

— Не хочу быть невежливым со своей женой, — ответил граф, оборачиваясь, чтобы взять графинчик с шерри.

Беззаботный тон Сильвестра не обманул Тео. Она медленно встала и подошла к нему.

— За это твоя жена тебя не осудит, — проговорила Тео. — Ей совершенно все равно, что на тебе надето. А чем меньше надето, тем лучше.

Сильвестр поставил рюмку и обнял жену. Он чувствовал исходящее от нее тепло, прекрасно понимая, какой смысл вкладывала Тео в свои слова.

Это проявление безоговорочной преданности глубоко тронуло его, и он прижал Тео к своему сердцу.

Затем с нежностью, наполнившей все его существо, Сильвестр поцеловал ее, и Тео не менее пылко и нежно ответила на его поцелуй.

Фостер, по своему обыкновению, появившийся неслышно, чтобы доложить об обеде, так же неслышно ретировался и тихонько закрыл за собой дверь.