Спасти Рождество - Люси Скоур

Ее тело болело и было измучено после вчерашнего вечера, но все же… Было и острое желание большего. Она думала, что, если поддастся порыву хотя бы один раз, это притупит ее потребность. Но теперь она боялась, что возможно лишь разбудила дракона. Близость? Это было слишком. Но результат. Дорогой, милый младенец Иисус, она никогда не испытывала ничего подобного за всю историю своей сексуальной жизни.

Какая ирония — дожить до тридцати двух лет только для того, чтобы осознать, как многого была лишена. Кэт хотела большего. Больше его грубых слов, больше его тела, поклоняющегося ее собственному. Больше хождения по грани между болью и удовольствием, грозящей захлестнуть ее. И все же ее сердце болело за него, за этого маленького мальчика, жаждущего любви и безопасности. Кэт недооценивала его по всем фронтам.

Его рука была перекинута через ее талию и сжимала грудь. Она почувствовала, как ее сосок уперся в его ладонь, ищущий, нуждающийся. Ноа снова прижался к ее заднице, и Кэт почувствовала, как по ней пробежала дрожь желания.

Она накрыла его ладонь своей, и стала мять грудь.

— Ммм, — пробормотал он в ее волосы. Кэт подождала, пока он проснется, и была вознаграждена более осознанным толчком в спину.

Она протянула руку назад между их телами и провела пальцами по его эрекции. Он отвел бедра назад, давая ей возможность обхватить его рукой. Одного движения ее крепкой хватки было достаточно, чтобы почувствовать, как влага собирается на его головке.

Кэт услышала вздох, вырвавшийся из его груди, и его член дернулся в ее руке. Он был более чем готов для нее. Но она не была готова к близости, к той грубости, которую они разделили прошлой ночью. Это было слишком… серьезно. Слишком интенсивно. Кэт хотела показать Ноа веселье, а не превратить его в родственную душу — сексуального раба.

Кэт перевернулась на живот, приподняв задницу. Это было приглашение, в котором нуждался Ноа.

— Презерватив, — потребовал он хриплым ото сна голосом.

Она указала на прикроватную тумбочку, и он в спешке сорвал ящик с направляющих.

Как в эксперименте Павлова, Кэт почувствовала, как становится влажной от звука разрывающейся фольги между его очень умелыми пальцами. Здесь не будет никакой утонченности, просто сонный утренний трах, который разбудит и согреет их тела. Не нужно смотреть друг другу в глаза и разгадывать в них секреты друг друга. Никаких тревожных стремлений к чему-то гораздо большему.

Кэт зарылась лицом в подушку, когда Ноа вошел в нее. Он задержался на мгновение, на дюйм внутри, разжигая огонь, который грозил сжечь их обоих дотла. Проведя руками по ее спине и бокам, он слегка наклонился вперед, чтобы обхватить ее грудь и скользнуть еще на дюйм глубже.

Она едва сдерживала рыдания. Он был недостаточно глубоко. Она была недостаточно наполнена. Она отчаянно нуждалась в этом. В нем.

Она подалась бедрами назад, прижимаясь к нему, и он вошел еще на дюйм. Кэт судорожно вздохнула. Ее пальцы вцепились в простыни мертвой хваткой. Ноа гладил ее по позвоночнику вверх и вниз, нежными, но возбуждающими движениями. Всюду, где он касался, ее кожа становилась на тысячу градусов теплее. Ее ягодицы, задняя часть бедер, позвоночник, и снова грудь. Он мял их своими твердыми пальцами и без предупреждения дернул ее назад, насаживая на свой член.

Кэт закричала в подушку. Ее тело, охваченное дрожью и ощущением нарастающего удовольствия, стремительно приближалось к оргазму.

— Черт возьми, детка. Ты такая мокрая, — простонал он, впиваясь пальцами в ее мягкую плоть. — Я еще даже не прикасался к тебе.

Ноа не спеша выскользнул из нее, и Кэт сразу же почувствовала себя опустошенной. Когда он снова погрузился в нее, она почувствовала, как его тело прижимается к ее. Потребность, с которой она боролась, была и в нем. Инстинкт вел их в одном и только в одном направлении. Удовлетворении.

Он начал двигаться в размеренном ритме, пока Кэт извивалась под ним, нуждаясь в большем. Это медленное, сладостное скольжение его тела, нежные поглаживания его рук творили что-то с ее сердцем. Она чувствовала тепло, открытость, обожание.

Он делал это слишком серьезным, слишком интенсивным.

Кэт приподнялась на руках. Она уставилась на него через плечо, поймала его взгляд и одарила самой грязной ухмылкой.

— Трахни меня, Ноа.

В ту секунду, когда эти слова сорвались с ее губ, Ноа сжал руки на ее бедрах и вошел в нее, как мужчина, выполняющий задание. Поглаживая ее, он замедлил темп, а затем перешел на звериную скорость. Не отдавая себе отчета, Кэт изогнула спину, меняя угол проникновения.

— Боже, да, — прошептала она.

Его пальцы впились в нежную плоть на ее бедрах, но Кэт было все равно. Она хотела больше тихих стонов, вырывавшихся из него. Хотела прикосновений его пальцев. Хотела ощутить, как ее пронзают насквозь, когда он достигнет самого глубокого места внутри нее.

Он входил в нее все сильнее и сильнее, его бедра упирались в ее. Он удерживал ее на месте мертвой хваткой.

Ее грудь покачивалась от толчков, соски скользили по мягким простыням, усиливая ее возбуждение.

Она бормотала какую-то чушь. Умоляя о том, что, как они и так оба знали, он даст.

— Я хочу кончить, Ноа, — выкрикнула она просьбу.

Он опустил ее плечи так, что в воздухе осталась только ее задница, а затем скользнул руками вниз, чтобы потянуть за ее соски.

— Потрогай себя, Кэт. Кончи на меня. Дай мне почувствовать это.

Его пальцы терзали ее грудь в согласованном ритме, словно два рта. Кэт скользнула рукой между ног, где их тела соединялись.

Ничто не имело значения. Ни время, ни расписание съемок, ни даже Рождество. Только это.

Кэт была экспертом по своему телу. Она точно знала, какое давление необходимо. Она использовала пальцы, чтобы растирать и прокладывать свой путь к вершине.

— Ноа, — выдохнула она.

— Я чувствую тебя, детка. Отпусти это. Мне нужно почувствовать, как ты…

Первый восхитительный приступ ее оргазма прервал его. Ноа издал сдержанный звук удовольствия, когда Кэт сомкнулась вокруг него.

— Блять, детка. Да.

Его пальцы не прекращали терзать ее соски, и Кэт почувствовала, как тело возносится на небеса между движениями его члена внутри нее и потягиванием ее груди. Она прижималась к нему снова и снова, переживая блаженное, душераздирающее освобождение, от которого ее трясло, а колени подкашивались.

Она услышала его гортанный стон, свидетельствующий о том, что он приближается к собственной кульминации.

— Кончи на меня, — услышала она свой голос.

Ей не нужно было повторять дважды. Ноа вышел из нее и