Заложница - Элисон Эймс

— Ты пытался спасти меня с самого начала. Прекрати.

Откровенные слова пронзили Валдуса, как нож.

— Это…

— Единственный способ спасти хоть кого-то, — закончил Райкер. — Ты видел, что произошло в последней стычке с Холлисвортом. В следующий раз будет хуже. Ты не сможешь спасти всех. И если придётся выбирать… — он отвел взгляд, — выбирай её.

— Что?

— Мы все понимаем. Поступили бы так же. — Глаза друга были пусты от боли и воспоминаний. — Если бы у меня был шанс спасти Саралин и сына, я бы сделал всё.

— Чушь. — Собрав руду в импровизированный мешок из ткани, Валдус не мог больше стоять на месте. — Мы так близки. Я справлюсь. Я…

— Не в этот раз. Ты продолжаешь давить на Еву — и останешься ни с чем.

Он замер, тело напряглось до дрожи.

— Что, чёрт возьми, это значит?

— Именно то, что я сказал. Ты не можешь спасти всех. Даже её, если она решит иначе.

Неужели Райкер к этому вёл всё время? Не такой уж и невнимательный.

Валдус покачал головой и почти прорычал:

— Я защищу её. Я не потеряю её.

— Именно так ты её и потеряешь. Сожмёшь слишком сильно, не позволишь выбрать самой, не дашь столкнуться с последствиями того, к чему она так рвётся, а ты так яростно против — и потеряешь её независимо от исхода с Холлисвортом.

Валдус опустился на корточки, слова Райкера давили, как валун на груди.

Прав ли его зам? Он и сам думал об этом, но услышанное вслух сделало это реальнее.

Попытки спасти её только ускорят потерю?

Адский Драгаш. Он так близок к тому, чтобы защитить тех, кто ему дорог, стать лидером, в котором они нуждаются — и никогда ещё не был так неуверен в следующих шагах.

— Валдус! Райкер! — Голос Гриффина разнёсся по тоннелю.

Они сорвались с места с оружием наготове.

Гриффин редко повышал голос. Значит, случилось что-то серьёзное.

И чуть не столкнулись с ним на повороте.

— Что случилось? — Валдус едва выдавил слова. Он уже знал.

— Они забрали её.

Глава 41

Ева очнулась с резким вдохом, её сознание было затуманено, а тело тяжелое, как свинец.

Со стоном она попыталась поднять голову. Желчь подкатила к горлу, в висках пульсировало, будто ее голова побывала игрушкой для сабантера.

— Просыпайся, производительница.

На нее нахлынули воспоминания.

Уперевшись ладонями в сухую твёрдую землю, она перевернулась на бок и кашляла до тех пор, пока не охрипла.

— Ну и драма. — Носок массивного черного ботинка ткнул ее в бедро.

Вокруг раздались зловещие смешки.

Ева подняла взгляд — выше, еще выше.

Над ней возвышался Дрейк.

Вблизи он был еще страшнее. Его грузное тело заслоняло все вокруг, руки толще ее бедер, шея такая широкая, что она вряд ли смогла бы обхватить ее двумя ладонями. Глаза — два черных вихря, поглощающих свет.

— Валдус найдет меня.

— Не успеет.

— Ошибаешься.

Он пнул ее по бедру. Скорее предупреждение, чем удар. Но все равно больно.

Она подавила стон. Чудовища вроде Дрейка и Холлисворта жили чужими страданиями. Она не даст им этого удовольствия. Вместо этого Ева попыталась оценить численность его людей. Минимум тридцать.

Против одной. Не лучшие шансы.

Но Валдус придет. И его люди тоже. В этом она не сомневалась. План мог измениться из-за ее пленения, но пока она оставалась в недрах планеты и приманивала Холлисворта, итог будет прежним: война.

— Тебя оказалось поймать сложнее, чем я ожидал. — Самодовольный голос нового похитителя прервал ее мысли. — Но я знал, что в конце концов поймаю тебя. Помилование стоит любых жертв. Не так ли, солдат?

Глухой удар плоти о плоть заставил ее обернуться.

Из угла донесся приглушенный стон.

Ева широко раскрыла глаза.

Пратт был привязан между двумя камнями, его руки раскинуты в стороны. Вокруг толпились головорезы Дрейка, сжимая кулаки, их лица искажены садистской радостью. В первых рядах Желтоглазый из трюма, его взгляд был прикован к ней. Будто ждал этого момента.

По её коже побежали мурашки.

— Опустите Пратта! — Она рванулась вверх.

Тяжелый ботинок Дрейка врезался ей между лопаток. Она рухнула лицом вниз.

— Тебя не просили вставать. — Давление каблука нарастало, пока она с трудом могла дышать, пока не показалось, что позвоночник вот-вот сломается, а рёбра треснут.

Ее ногти впились в камень, отчаянно за него цепляясь.

Давление внезапно ослабло.

Она судорожно вдохнула.

Не было ни единого места, которое не болело бы. Но она уже проходила через это. Ее ломали и переделывали, чтобы выдержать именно таких монстров.

— Он заслужил наказание. — Дрейк говорил спокойно, его каблук по-прежнему покоился на ее спине. — Я приказал усыпить тебя. Но он выбрал кулак — и рисковал лишить меня помилования.

— Э-это я виновата. Я отказалась пить воду.

— Отказалась? — Он рассмеялся. — Отказ подразумевает, что у тебя есть воля. Его первая ошибка — позволить тебе в это верить. Он ее не повторит. — Давление снова усилилось. — Как и ты.

Она стиснула зубы, чтобы не закричать.

Затем, чудом, ботинок исчез.

Она только хотела вдохнуть полной грудью, как грубые руки вцепились в волосы и рывком подняли ее.

На этот раз сдержать стон не удалось.

Вцепившись в корни волос, чтобы уменьшить боль, Ева едва устояла на ногах.

Даже на цыпочках она едва достигала его груди.

— Вам обоим повезло, — продолжал он, — что ты цела. — Как марионетку, он повернул ее лицо вправо, затем влево, ее сопротивление ничего не значило против его силы. — Муж будет доволен.

— Что бы он ни пообещал — не выполнит.

— П-пожалуйста, хозяин… отпусти… меня. — Голос Пратта прозвучал сквозь комнату.

Несмотря на его предательство, сердце Евы сжалось.

— Пожалуйста, — она даже не пыталась скрыть дрожь в голосе. — Отпустите его, и я буду сотрудничать.

— Ты и так будешь. — Рука в ее волосах опустилась к его бедру, заставляя ее согнуться в поясе, лицом к его ширинке. Из черных кудрей торчало нечто столь же массивное, как и он сам.

Ее рука соскользнула с волос к бедру, крадучись двигаясь к карману. Лучше отрезать эту штуку, чем позволить засунуть ее себе в рот.

Но прежде чем она начала действовать, он рванул ее к себе и двинулся вперед.

Облегчение от отсрочки смешалось с леденящими словами:

— Но сначала освободим твоего дружка. Как и обещал.

Ничего утешительного в этой фразе не было.

Ева уперлась ногами, пытаясь выпрямиться, с ужасом осознавая, что происходит.

— Нет!

Это не имело значения. Дрейк даже не замедлил шаг, волоча ее за волосы, как собаку на поводке. В ограниченном поле зрения