Заложница - Элисон Эймс

в нем требовал отказаться от риска и отправить мужчину прочь. Но человек в нем хотел другого. После всего, что он отнял у Евы — после всего, что просил ее отдать — он хотел вернуть ей что-то, что она действительно желала.

— Его обыщут, прежде чем впустят в укрытие. — Его взгляд встретился с ее, желая убедиться, что она понимает. — И за ним будут присматривать круглосуточно, пока мы не убедимся, что он не угроза. Ни при каких обстоятельствах ему нельзя давать оружие.

Она быстро кивнула.

— Конечно. Спасибо.

Тени в ее глазах немного рассеялись, и это немного смягчило его дискомфорт, но не до конца. Особенно когда мужчина вцепился в руки Евы, будто не собирался отпускать, пока она помогала ему встать.

— Спасибо. Спасибо. — Ее бывший напарник снова разрыдался.

Трудно поверить, что когда-то он был солдатом, приставленным охранять ее.

— Райкер, Дарвиш, помогите ему. — Мужчина выглядел так, будто вот-вот рухнет — и это была единственная причина его приказа. Не потому что определенная женщина сейчас взвалила на себя слишком большой вес.

Райкер бросил на него понимающий взгляд. Он сделал вид, что не заметил.

— Выдвигаемся. — Он дал знак остальным строиться. — Остальные ждут новостей о тестах.

Ева поспешила к нему, вложив свою руку в его.

— Спасибо.

Он коротко кивнул, с трудом сдерживая бурю эмоций в груди.

— Он все еще может быть проблемой. За ним нужно следить постоянно. Я не хочу, чтобы ты оставалась с ним наедине.

— Поняла. — Она быстро согласилась, но он уловил, как ее подбородок задрожал, как вспыхнуло неповиновение.

Он понимал. Она была пленницей Холлисворта. Потом его. Она только начала расправлять крылья и узнавать, что значит делать собственный выбор.

Но он не мог позволить этой потребности затуманить его суждение, когда дело касалось ее блага или его людей.

Он хотел поступить правильно, но больше не был уверен, что это значит. То, что раньше было простым и ясным, теперь затуманилось чувствами. Эмоциями. Эгоистичными желаниями. Стремлением защитить, которое могло стоить ему всего.

Сожмешь слишком сильно — потеряешь навсегда.

Отпустишь рисковать — и, возможно, потеряешь ее на Драгаш-25, как уже потерял стольких хороших мужчин.

Раньше все было так просто, когда он не чувствовал ни боли, ни удовольствия. Но теперь… теперь его разум атаковал бесконечный водопад желаний и эгоистичных потребностей. Он больше не был уверен, что имеет смысл.

Ответственность давила тяжким грузом. И не только она. Что-то, что заставляло его стыдиться. Он всегда поступал так, как лучше для команды, всегда думал о благе многих, но теперь… теперь он лишь хотел обвить свою женщину руками и вдохнуть ее запах. Его звезду. Его вселенную. Его воздух.

Желание защитить ее превыше всего мешало ему быть хорошим лидером и принимать трудные решения.

Он не знал, как совместить одно с другим. Как быть и тем, и другим.

Он лишь надеялся, что защита одной не подвергнет опасности остальных. И не погубит их всех.

Глава 38

— Со мной всё будет в порядке.

Валдус не перестал хмуриться.

Ева переступила с ноги на ногу, в воздухе витало эхо их недавнего жёсткого разговора.

— Ты оставил Гриффина, Бэйна, Дарвиша, Барретта и всю команду охранять меня. Мы справимся, — настаивала она. — Я беспокоюсь о тебе. Тебе стоит взять больше людей.

Он туже затянул ремень снаряжения, мышцы напряглись.

— Райкер и я сможем двигаться быстрее и незаметнее, если будем вдвоём. Это значит, что мы вернёмся с рудой раньше.

Что, безусловно, было хорошим планом.

— Я начну вводить сыворотку остальным. — Она не могла смотреть ему в глаза. Слишком много осталось невысказанным. Слишком многое она не знала, как объяснить. Но не собиралась ставить жизни его товарищей в зависимость от их разногласий.

Ослабленная версия сыворотки, испытанная на Райкере, сработала отлично. Умеренная реакция, но ничего похожего на то, что пережил Валдус. Значительный прогресс. Особенно учитывая, что быстрый тест показал: теперь лишённый бровей Райкер так же невосприимчив к активации трекера от дроидов, как и его командир.

С тех пор все требовали своей очереди. К сожалению, сыворотки хватало на большую часть команды, но не на всех. Поэтому Валдус и Райкер возвращались в пещеры сабантеров.

— К вашему возвращению я должна успеть вакцинировать почти всех. — Время тикало. Время для них. Время для неё.

«Разве жар так ужасен, если есть тот, кто разделит его с тобой? Тот, кто сделает всё, чтобы уберечь тебя от боли?»

— Спасибо. — Валдус шагнул прямо в её поле зрения, его серьёзный взгляд встретился с её. — Ты действительно оказалась ключом к спасению нас всех.

Его слова немного залатали кровоточащую рану.

Но недостаточно.

«Дело не в жаре, который делает тебя уязвимой. Дело в сердце. А для меня уже слишком поздно. Я уже в опасности. Жар или нет, ты в моей крови. Сила, которой я не могу сопротивляться. Наваждение, от которого не хочу избавляться».

Её сердце дрогнуло.

Она злилась на него за то, что он просил её сделать такой выбор. Ещё больше злилась на себя за колебания перед целью, которая была её компасом, смыслом жизни с тех пор, как Холлисворт вживил в неё эту штуку. Она доказала, что готова умереть за Валдуса и его людей. Как же она могла не сделать того же для себя? Для той части себя, что годами кричала о свободе?

И всё же… Признание Валдуса, его слова о том, что он так же уязвим перед их связью, как и она, удовлетворили жажду, о которой она даже не подозревала. И заставили её колебаться.

«У меня может и нет этого жара в крови, но желание прикасаться к тебе, быть с тобой — дикое, неукротимое, и никакая сыворотка его не излечит. Ты нужна мне живой».

Раньше ей нечего было терять, не было причин не рисковать всем. Но её бывший тюремщик показал ей будущее, полное красоты и звёзд. Оно не будет идеальным или безопасным, но в нём будет тот, кто готов стоять рядом и сражаться. Тот, кто видит в жаре не обязанность и не разрушителя её воли, а просто ещё одну связь между ними — нить в гобелене потребности и уязвимости, который, даже без их ведома, сплетал их души воедино.

Так зачем рисковать всем, чтобы уничтожить крупицу технологии, которая становилась всё менее значимой в её жизни?

Груз выбора чуть не повалил её на колени.

— Ева?

Она молчала слишком долго.

— Держи это при себе. — Что-то узкое и твёрдое вложили ей в ладонь.

Она