Хранители Ардеа. Зелье для двоих - Анна Василевская

— Ну просто, кто-то, - соседка смутилась, - ты не подумай, я не одобряю Клариссу. Когда меня вызвали к ректору, я все-все рассказала - и про зеленую слизь, и про зелье “Озверение”.

— То есть ты знала про зелье и промолчала? - воительница скрипнула зубами.

— Я ей сразу сказала, что это плохая идея, но она не стала меня слушать, - продолжала оправдываться Бриенна.

Талия начала расплетать косы, чтобы отвлечься и успокоиться. После разговора с Амодеусом она стала иначе смотреть на эту ситуацию. Это больше не был вопрос пакостей и издевательств над ней, что сама воительница воспринимала как будто что-то допустимое. Это был вопрос того, что из нее чуть не сделали убийцу ни в чем неповинных людей. Как бы она с этим жила? Даже если бы ее оправдали, как бы она сама себя простила за такое?

— То есть ты была с ней не согласна, но решила посмотреть, скольких адептов я убью, прежде чем меня остановят. Ты же была в столовой в этот момент! - Талия была безжалостна, - что ты хотела там увидеть? Кровь? Кишки? Отрубленные конечности твоих друзей?

Бриенна разрыдалась и выскочила из комнаты. Воительница тоже вышла и спустилась к комендантше, та еще не ушла в свою комнату на ночь.

— Добрый вечер, я хотела бы поменять комнату. Меня не устраивает соседка, - Талия решила не ходить вокруг да около, пусть думают, что хотят.

Внутри нее поселилась какая-то смелость после разговора с мастером Торресом. Комендантша ей явно не обрадовалась, пожевала губы, посмотрела строго, в надежде, что та передумает. А потом принесла какую-то бумажку.

— На вот, заполни заявление. Оно будет обязательно рассмотрено, - отсутствие энтузиазма читалось на ее лице, - если найдется для тебя другая комната, то тебя уведомят.

И ушла в свою комнату, пошаркивая тапочками. Талия заполнила заявление и оставила на стойке, в надежде, что никто его до утра не заберет.

После этого она сама отправилась спать. Бриенны по-прежнему не было, видимо, отправилась жаловаться на злую соседку. Талии было уже без разницы. Как будто эти два дня расставили все на свои места и стало понятно, что есть важные вещи - жизнь и здоровье твоих однокурсников, достоинство, честность, а есть всякая мишура, типа копошения вокруг таких вопросов, кто главный, и где чье место в каждом сообществе. И нет, она, Талия, не странная и не какая-нибудь неправильная, пусть ее воспитание было совсем другое, чем у большинства адептов академии, но в основе своей с ней все правильно. Она сегодня сделала все возможное, чтобы никто не пострадал. А такие, как Бриенна, просто сидели за столом и ждали кровавое шоу. Но есть и другие, не как они. Например, однокурсники Талии, которые сейчас лежат в медкрыле, потому что были готовы сражаться учебным оружием против опасных монстров и не сбежали, не сдались. Некоторые даже отдали свою жизнь, но не отступили. Таких товарищей стоит держаться, среди них воительница чувствовала себя своей. А с такими, как Бриенна, и общаться не обязательно, а если они опять придумают пакости против нее, то больше терпеть она не будет, а придумает, как дать отпор, она больше не одна.

Талия уже почти заснула, когда заметила, что ее почтовый артефакт активирован. Должно быть, письмо пришло уже давно, но она была в медкрыле и не заметила этого. Внутри обнаружилось письмо от матери.

“Здравствуй, дочь. Прибываю завтра в столицу, вечером заеду к тебе в академию, собери вещи и будь готова вернуться вместе со мной. Давай, пожалуйста, без глупостей - у меня не будет времени тебя искать по всей столице. Все очень серьезно, как не было никогда. Мама”

После такого заснуть не получалось долго, Талия возилась и думала о том, что же ей делать. Она вот только начала вливаться в жизнь академии, нашла свою компанию, почти догнала учебные предметы. И что же - завтра она уедет в Хоросское княжество навсегда? Получается, все это было зря, просто подростковый бунт, который будет подавлен суровой реальностью? Думать так не хотелось. И она крутилась на неудобном матрасе, пытаясь заснуть и выбросить тревожные мысли из головы, но ничего не вышло. В сон она погрузилась уже ближе к рассвету, и сновидения были такие же тревожные, как и мысли.

Бонус. В кабинете ректора, середина дня.

Сальватор работал с корреспонденцией, когда секретарь, немолодая, но надежная Роуз Стелла, доложила о том, что Кларисса Домингтон с отцом дожидается в приемной.

Ректор вздохнул и отложил корреспонденцию. Общаться с родителями провинившихся адептов было не самым его любимым занятием, особенно если это были высокопоставленные родители, ожидающие, что все вокруг должны считаться с их положением и игнорировать прегрешение их чада. Тем более, если это чадо собираются исключить из академии. Но делать было нечего, Сальватор считал, что лучше сделать что-то нужное, хоть и неприятное побыстрее, чем откладывать до последнего и получить в результате проблему гораздо больше изначальной.

— Пригласите их, - сказал он госпоже Стелле.

Зашла симпатичная первокурсница, одетая по последней моде, и ее отец, уже немолодой, но костюм его стоил как форма академии на целый курс. Их род был достаточно древний и известный, к тому же Честер Домингтон занимал важную должность в министерстве строительства. О нем ходили слухи, как о жестком и принципиальном человеке.

— Адептка Домингтон, господин Домингтон, - кивнул им ректор на стулья, напротив своего письменного стола.

Они поздоровались и присели. Кларисса была сама невозмутимость, вела себя так, будто ее пригласили, чтобы похвалить за успеваемость, а ее отец был собран и готов к бою.

— С сожалением хочу вам сообщить, господин Домингтон, что ваша дочь, Кларисса Домингтон, отчислена из Академии структурной магии. Можете ознакомиться с приказом, - начал Сальватор.

— Что все это значит, на каком основании? - Честер был похож на быка, перед которым трясут красной тряпкой.

Клариса же на секунду дрогнула, растерянно взметнув ресницы, но тут же собралась, прищурилась и поджала губы.

— Ваша дочь применяла на территории академии запрещенные зелья, которые чуть было не привели к трагическим последствиям. Но, к счастью, это удалось предотвратить. Пострадал лишь один из преподавателей.

Господин Ортон старался сохранять формальный стиль общения, он чувствовал себя как рыба в воде в подобном общении, когда собеседники выходили из себя, переходили на личности или поддавались нежелательным эмоциям, подобное общение служило защитой от любых