Крайние меры - Хелен Харпер

Чтобы зазвонил телефон, требуется меньше времени. Монсеррат берёт трубку.

— Да, — я самодовольно наблюдаю за ним. Он чертовски пожалеет. — Понятно. Ты уверен? — он слушает ещё мгновение, затем кладет трубку. — Там ничего нет.

— Что? Тогда они недостаточно внимательно посмотрели! Это прямо под кувшином. Это было там меньше часа назад. Пусть посмотрят ещё раз.

На его щеке подрагивает мышца.

— Теперь ты можешь идти, Бо.

— Я не имею к этому никакого отношения!

Его взгляд неумолим. Я чувствую оцепенение, как будто попала в какой-то странный эпизод «Сумеречной зоны».

— Если вы так уверены, что я в этом замешана, почему вы ждёте? — тихо спрашиваю я его. — Почему бы вам не казнить меня и не покончить с этим?

— Я обязан перед Арзо сначала найти доказательства. А потеря ещё одного рекрута на данном этапе без доказательств твоего предательства только расстроит остальных.

— Так что же мне прикажете делать?

Его взгляд твёрд.

— Молиться.

Глава 20. Водка

Я чувствую пустоту внутри и ещё большее одиночество, чем когда-либо. Я бросила всё и теперь оказалась заперта в Доме Монсеррат, в моих жилах течёт кровь вампира, и у меня нет ни одного друга. Бет может в любую минуту обрушить ад на каждого монсерратского вампира, и я ничего не могу с этим поделать.

В довершение всех моих бед я, кажется, страдаю от постоянной тошноты, хотя понятия не имею, от чего это — от моей растущей жажды крови или от отчаяния в моей ситуации. Я в шоке, что Майкл Монсеррат верит, будто я причастна к этому. Время до невидимого срока, установленного настоящим вдохновителем, уже истекает, а он тратит свои дни впустую, думая, будто я одна из виновников. Боже, может быть, он даже считает, что это я всё начала и хочу создать новую Семью. Учитывая, как мало я хочу быть частью мира кровохлёбов, как он вообще мог допустить такую мысль?

При первой же возможности я прокрадываюсь обратно в комнату Бет. Там больше нет никаких следов того, что она прятала. Моя единственная надежда — найти настоящих предателей, но я не получаю никакого прока от новобранцев, и теперь у меня нет ничего существенного на Бет, хотя я стараюсь постоянно держать её в поле зрения. Кроме того, в этом замешаны все Семьи, а не только Монсеррат, так что я вряд ли могу возлагать вину за это на неё и надеяться на лучшее. Я должна найти причину, но понятия не имею, как. Как бы ни было заманчиво застать Бет врасплох и заставить её выложить всё начистоту, это не кажется особенно реалистичным. Пытки — это не моё. Мне повезло, что О'Ши искренне хотел поделиться со мной своими проблемами и поддался, когда я надавила на него; почему-то я не испытываю надежды на такой же исход с Бет. Кроме того, учитывая моё нынешнее положение, у меня, вероятно, будет меньше пяти минут наедине с ней, прежде чем нагрянут головорезы Монсеррата. Я уверена, что за мной постоянно наблюдают, хотя я никогда не замечала, чтобы кто-нибудь следил за мной.

Урсус продолжает свои вечерние тематические мастер-классы. К счастью, у нас есть небольшие перерывы, и мы ради разнообразия получаем других вампиров-тренеров. Наряду с лучшими способами пить кровь непосредственно из человека (которые заставляют тех немногих из нас, кто ещё не отведал первой отрицательной, ёрзать на своих местах), здесь есть основы рукопашного боя и тренировки по фитнесу. Я представляю на своей боксёрской груше лицо Лорда Монсеррата. Когда это перестает работать, я переключаюсь на светловолосого вампира, который так бессердечно убил Черити Уэзерс, и на темноволосого монстра, ответственного за убийство всех в «Крайних Мерах». Однако воображаемое надирание их задниц не заменит реальности.

Моя физическая сила и вампирские способности, возможно, и развиваются, но я чувствую себя всё более и более взвинченной и всё менее и менее контролирующей свою судьбу. Мне это совсем не нравится, и к концу седьмого вечера, спустя целую неделю после моего официального обращения, моё терпение практически трещит по швам.

— Может, тебе стоит выпить, — говорит Нелл. — Это улучшит твоё самочувствие и поможет лучше спать.

— Нет, — резко отвечает Бет.

— Всё не так плохо, как вы думаете, — сообщает нам Нелл. Накануне вечером она сдалась, жадно выпив три стакана густой вязкой крови подряд.

— Чем дольше ты будешь воздерживаться от употребления крови, — говорит Бет, бросая на Нелл сердитый взгляд, — тем более могущественной ты в конечном итоге станешь. Давно пора, чтобы в Семье Монсеррат появились влиятельные женщины, с которыми приходится считаться.

Я оживляюсь от её слов. Это то, чего я ждала. На этот раз у меня также будут свидетели.

— Да, — соглашается Никки, вытягивая ноги. Она всё ещё не привыкла к тому, что может двигать конечностями. — В их рядах слишком много тестостерона.

— Но часть этого тестостерона такая аппетитная, — вставляет Нелл, подмигивая.

Я пытаюсь направить разговор в нужное мне русло.

— Жаль, что только в семье Бэнкрофт есть женщина-Глава.

— Да, но, по-видимому, она стерва.

Я вздыхаю про себя от слов Нелл. Ничто не превзойдёт женщин, поносящих свой же пол.

— Представьте, если бы всё было наоборот, — небрежно говорю я. — Если бы это четыре женщины-Главы и только один мужчина-Глава.

— Было бы много вина и шоколада, — улыбается Ники.

— И эпизодов «Секса в большом городе».

— Но ведь это несправедливо, не так ли? — настаиваю я, глядя при этом на Бет. — Тот факт, что женщины занимают меньше руководящих должностей, чем мужчины, объясняется тем, что они проводят девять месяцев без работы, будучи беременными, а затем остаются дома, чтобы присматривать за своими детьми. В данном случае это не так, — мы уже убедились в том, что нам больше не нужно беспокоиться о месячных. Я задавалась вопросом, хотя и про себя, будет ли это актуально, если я стану Сангвином. Я не была уверена, расстроит меня это или обрадует.

— Женщины слабее мужчин, — утверждает Нелл.

— Чушь собачья! Ни один мужчина не смог бы ходить в этом весь день напролёт, — Бет указывает на туфли на шпильке, которые она продолжает носить. Я пытаюсь усмехнуться.

— Когда на мою семью напали, — тихо говорит Никки, — моя мать пыталась защитить меня, в то время как отец пытался дать отпор, — по её лицу пробегает тень. — Они ворвались в дом ровно в два часа ночи и пробыли там почти до пяти. Я запомнила это, потому что на прикроватной