Женатый мужчина - Кэтрин Эллиотт

Я кинулась за ней, но Рококо уже исчезла из виду. Когда я ее догнала, она, высунув язык, сидела в самой гуще кустарника в глубине сада. Проклятье. Интересно, она пописала, пока я за ней не смотрела? И почему я не догадалась посадить ее на поводок? Я тревожно принюхалась к рододендронам, поискала лужицу, но шел ливень, так что было не различить.

– Эй, Рококо, ты сходила по-маленькому? И где? Здесь? – Я осмотрела мокрые листья, встала на корточки, принюхалась, и тут подумала: «Боже, что я делаю?!»

И тут меня осенило. Во дворе у конюшен я заметила кран.

– Скорее, Рококо, за мной!

Она весело поскакала вслед за мной. Я понеслась через сад, выбежала во двор и повернула кран на полную мощность. Рококо отпрянула, ошеломленная водопадом, обрушившимся на камни. Я сделала струю поменьше, уменьшила до тоненького ручейка. Она какое-то время смотрела на ручеек склонив голову и навострив уши. Потом развернулась, неторопливо засеменила к лужайке, опустила зад и… а-а-а-а… я просияла.

О боже, пипетка! Она в доме! Я забыла ее принести. Я в отчаянии оглянулась по сторонам. Отлично, цветочный горшок Я подбежала к шатающейся пирамиде горшков, схватила верхний – к счастью, у него внизу не было дырочки, – вернулась обратно, села на корточки и сунула горшок под хвост Рококо. Да! Ура, ура, ура. Послушная Рококо наполнила горшок доверху, а потом с облегчением выпрямилась и побрела смотреть на конюшни. Идеально. Теперь мне надо лишь отнести горшок в дом и… минуточку. Потянувшись за горшком, я замерла. Что это там, на дорожке? Машина?

Я взяла горшок и осторожно понесла его. Обойдя дом, я в ужасе осознала, что оставила открытой входную дверь. А что, если это посетитель? Я пригляделась. Да, действительно! На дорожке стояла машина. И в ней никого! Я подумала, что можно побежать к двери черного хода и перехватить клиента в прихожей, ворваться в комнату и промурлыкать: «Здравствуйте, чем могу помочь?» Но вдруг задняя дверь заперта? Похоже, у меня нет выбора. Я сделала глубокий вдох и беззаботно зашагала к парадной двери. И тут поняла, что эта машина мне знакома. Я застыла на месте и посмотрела на крылечко, а там… О боже, какое облегчение. Вместо группы японских туристов, которые думают, куда же подевался хозяин магазина, или американской супружеской пары в одинаковых макинтошах на пороге стоял Чарли.

– Чарли? Как ты…

– Узнал, что ты здесь? – Он усмехнулся, выпрямился и подошел ко мне, сунув руки в карманы. – Я же присутствовал на собеседовании, забыла? Поэтому и знал, что сегодня ты будешь здесь, хотя, должен признать, удивился, когда увидел, что дверь открыта. Думал, что ты уже ушла.

– Нет. Нет, мне надо было на минутку выйти… но я так рада, что это ты! Ох, Чарли, как я рада тебя видеть!

Знаю, я вела себя несдержанно, но иначе не могла. Он был такой милый. Мне показалось, что в один момент все вчерашние ужасы – Роуз, Незерби и все мои переживания о будущем, о мальчиках, о деньгах, школах – просто растаяли. Это уже не имело значения. Ничего не имело значения. Рядом с этим человеком все отодвигалось на второй план. Пока у меня есть его любовь (а это так, не сомневаюсь), я могу… короче, я могу хоть горы двигать. Я довольно улыбнулась, греясь в лучах его восхищенного взгляда. В его глазах таилось желание.

– Бедная Люси, тебе, наверное, кажется, что я тебя преследую, да? – прошептал он.

– Я не против, – тоже шепотом ответила я. Опустила горшок и через секунду уже была в его объятиях, утонула в бесконечной ласке, когда один сладкий поцелуй следует за другим.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, он посмотрел вниз.

– Что это у тебя?

– О, – пробормотала я, все еще глядя на него, завороженная его бездонными глазами цвета шоколада. – Всего лишь анализ мочи.

– О. – Он удивился. Я улыбнулась.

– Сейчас унесу. Пойдем, заходи в дом. Наверняка тебе можно. Ведь ты – друг Кита, а я вроде как должна работать. Я немного нервничаю, как бы меня не поймали в саду за поцелуями!

Я взяла наполненный до краев горшок, и он прошел в дом за мной.

– Впечатляет, – сказал он, беспокойно глядя на горшок.

– Что? О да. Я целую вечность провозилась. Жду не дождусь, когда можно будет вымыть руки.

– О! – Он занервничал. – Цистит?

– Нет, диабет.

– О боже! Не повезло тебе. – Он был ошарашен.

– Да уж, забот по горло. Три раза в день надо брать анализ.

– Ничего себе. – Он сглотнул слюну. – И всегда… на свежем воздухе? В цветочный горшок? – Он нервно кивнул на вазон.

– Но внутри она устроит жуткий беспорядок, Чарли!

– Она?

– Рококо. Собака.

– А!

Я нахмурила брови.

– А ты что…

– Нет, нет! Ничего, – прервал меня он, широко улыбаясь. Но странно: у него как будто гора с плеч упала. – Прекрасно. Да, это прекрасные новости. – Он обогнал меня и торжественно открыл передо мной дверь. – Итак, зайдем?