Развод в 47. Я тебя никогда не любил - Александра Багирова

Она содрогается от рыданий.

У Влада все внутри разорвано в клочья. Он хочет облегчить ее страдания. Но женись он сейчас, будет только хуже.

Азалия не заслуживает такого монстра. Он сделает ее несчастной. И никогда никого он больше не полюбит.

Потому что в его сердце всегда жила одна женщина. Одна единственная. С ней он был счастлив целых двадцать семь лет. С ней он получал высшее наслаждение. В ее заботе купался. И ее он любил.

И был клиническим идиотом даже не осознавая этого.

У него в руках была самая лучшая женщина на земле. У него была ее любовь. А он гонялся за придуманным призраком. Он ее обидел так, что никогда не искупить вину. Никогда не заслужить прощения.

И только сейчас Влад осознает всю степень своей любви к Оле.

Как он там ей сказал: «Я тебя никогда не любил».

Любил. Всегда. Только ее одну…

Глава 65

Оля

— Мам, ты знаешь, что с папой? — звонок Эрики застает меня в помещении, когда я показываю работникам, которых наняла, фронт работ.

— Нет, — делаю знак мужчинам, отхожу в маленькую комнату и закрываю за собой дверь.

— Ты новости не читаешь?

— Неа. Не хочу. Мне нормально и без этого, — отвечаю беспечно.

После передачи прошло пару дней, я не заглядывала в интернет не читала комментарии. Мне было чем заняться, а портить себе настроение, вникать во все это снова. Не хочу.

После передачи мы с Эрикой проговорили всю ночь. Разговор был тяжелым, болезненным и очень нужным.

Дочь была со мной откровенная. Рассказала, как все произошло. Как она повелась на предложение отца. Как ее обрабатывала Злата. Только сейчас Эрика смогла понять всю картину целиком. Она раскаивалась. Я ей поверила. Мы рыдали с дочерью навзрыд. Впервые после расставания с Владом я позволила слезам литься из глаз. И в ту ночь они очищали, даровали избавление и спокойствие.

Мне было хорошо с дочерью. Я радовалась ее осознанию. Оно окрыляло и дарило веру, что все еще в жизни возможно.

Хоть понимаю, что у нас еще очень много работы впереди. То, что было разрушено предательством за одну ночь не восстановить. Но мы созваниваемся каждый день. Дочь уже поговорила с мужем, и они подали заявление на развод. Она извинилась за свою ложь, а Давид просит у Эрики шанс спасти брак. Он ее любит. А она его нет. Паршивая ситуация. Но Эрика сама должна разобраться со своими отношениями, третий там точно лишний.

— Свадьбу папы с Азалией отменили. И я ни до кого из них не могу дозвониться. А уже пять часов вечера!

— Эрика, возможно, передача свою роль сыграла. Или твой отец воссоединился со Златой. Причин может быть много.

— Да я понимаю. Но все равно тревожно, — вздыхает. — Папа, он плохо поступил, и я на него злая, и на себя. Но я все равно его люблю. Он мой отец, — говорит, словно извиняется.

— Доча, я никогда не требовала от тебя перестать любить отца. Влад твой отец и им останется. Не переживай, думаю, скоро он объявится, — успокаиваю ее.

— Надеюсь. На связи, мам!

Прощаюсь с дочерью и выхожу к рабочим. Встретились мы сегодня поздно, раньше я не могла, весь день провела с Жанной и Димой. Мы гуляли, веселили Жанну, и обговаривали ситуацию.

После передачи Ира позвонила мне и снова наговорила гадостей. Сказала, что я сломала ей жизнь. Подставила прекрасную Злату. И все испортила. Что я не мать, раз не смогла заткнуться и тихо сидеть. Она еще орала матом, срывалась на вопль, я просто положила трубку.

Больно… Ира продолжает катиться по наклонной вниз.

Она постоянно звонит Диме и пытается с ним торговаться, не оставляет попыток выбить что-то для себя. И ни разу не спросила, как ребенок. А вот Жанна спрашивает про маму, не так часто, и без вселенской тоски, но все же помнит и ждет.

От этого тоже сердце сжимается.

Я уже сомневаюсь, что когда-то моя старшая дочь свернет с кривой дороги. Ужасно это осознавать.

Отгоняю грустные мысли. У меня в планах как можно быстрее открыть фитнес центр. Во мне кипят идеи, и я жаду из воплощения. Не позволяю себе зарыться в боли и сожалениях о том, что исправить не в моих силах.

Погружаюсь с головой и обсуждение рабочих моментов. И не замечаю, как пробегает два часа.

— Помещение классное. Одобряю выбор! — оборачиваюсь на голос.

В дверях стоит массивная фигура Макса.

— А ты как тут оказался? Следишь за мной? — прищуриваюсь.

После передачи мы с Максом созванивались. Он спрашивал, как я, меня интересовало, как передача на нем отразилась. Он отмахнулся, мол все путем. Хотя я подозреваю, что хейт на него все же пошел. Я же рассказала про свое помещение, в каком районе выбрала, и в двух словах объяснила, что хочу сделать.

— Я недалеко был, решил проехать мимо глянуть, что ты выбрала. А тут смотрю свет горит, и мужики туда-сюда ходят. Ну и зашел. А тут удача! — смотрит на меня с нескрываемым интересом. — Покажешь?

— Конечно, — соглашаюсь. — Хотя тут еще столько работы предстоит.

С Максом о моих планах говорить интересно, он дает несколько дельных советов. Все же он в спорте всю жизнь. И хоть я планирую все делать сама, но мнение со стороны послушать хочется. Поделиться планами.

Если тогда его признание меня из колеи выбило, то сейчас эмоции не бушуют. Я отпустила ситуацию и не держу на него зла.

— Когда все будет готово, я бы мог организовать рекламу. У меня много связей в этой сфере, задействовать известных спортсменов. А вообще, в целом ты на верном пути.

— Спасибо. Пока еще только ремонт. Потом тренажеры закупать, устанавливать. Ближе к открытию обсудим.

— А как насчет ужина? — смотрит на меня пытливо.

В кармане звонит мобильный.

— Извини, я отвечу, — говорю Максу и принимаю вызов. — Добрый вечер, Леонид.

Бровь Макса выгибается. Засовывает руки в карманы и взгляда с меня не сводит.

— Добрый, Оль. Как дела? — слышу его хрипловатый, тягучий голос.

После передачи мы с ним уже говорили, я его поблагодарила за помощь, за проделанную работу. И думала, что на этом наше общение прекратилось. А тут звонок. Удивлена.