Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки - Yirtimd2

Он не поднимает головы. Только тихо отвечает:

— Я хочу, чтобы нас больше не просили «подождать лучшего времени». Я хочу, чтобы когда фавн идёт по улице — люди не смели оскорблять нас, называя «зверьми» — не из вежливости, а потому что они знают: теперь всё по-другому и теперь все равны!

— Атлас сотрёт нас с карты, — зло говорит она. — Они ещё не начали действовать всерьёз. Если их армия выдвинется вся целиком — всё, что мы создали, рухнет.

Он медленно поднимает голову. И — усмехается.

— Мы еще посмотрим, кто кого, Сиерра.

Он встаёт, поворачивается, уводит её к дальнему отсеку штаба. Металлические двери, бронированные. Щелчок замка, гул замедленного открытия.

За ними — ряд ящиков, тщательно упакованных, с печатями, знаками, со старой маркировкой Атласа.

Сиерра морщит лоб.

— Что это?

Гира подходит к ближайшему, кладёт ладонь на крышку. Сдвигает защёлку, открывает.

На ящике — гравировка:

«EQUILIBRIUM THROUGH FORCE»

Внутри — Аксель-47. Штурмовая винтовка, созданная инженерами Атласа. Полированный приклад, встроенный стабилизатор, три режима огня.

Он берёт одну из винтовок в руки. Крутит, будто оценивает вес идеи.

— Говорят, что боги — Светлый и Тёмный Братья создали всех по своему образу и подобию.

Полковник Винчестер — уравнял всех людей своими рычажной винтовкой и револьвером.

А вот младший сержант Аксель из Атласа… он пошел еще дальше — он уравнял целые страны.

Он протягивает оружие ей, прикладом вперёд.

— Ты не находишь это… ироничным, Сиерра?

Та смотрит на автомат. Медленно, словно в нём отражается всё, что она пережила: гибель, позор, надежда.

Потом — улыбается.

Не дружелюбно.

Не мягко.

Кровожадно.

— Нахожу.

Она берёт винтовку. Проверяет затвор. Щёлк.

Гира поворачивается обратно к карте.

— Тогда пошли уравнивать.

Окраина Мистраля. Сектор 9-Т, промышленная зона.

Тусклый рассвет. Город ещё спит, но патрули уже на ногах. Пять бронированных машин Атласа с логотипом Шни медленно продвигаются по узкой улице между складами. Пехота идёт впереди: автоматы, дроны, сенсоры.

Они не знают, что на крышах уже сидят фавны и люди в маскировочной униформе с перемазанными грязью лицами.

Что люки заминированы.

Что этот маршрут давно записан в тетрадь Сиерры.

На одной из крыш — сама Сиерра. В простой куртке, с винтовкой наперевес. Возле неё — шестеро бойцов. Все с «уравнителями». Все с холодной решимостью в глазах.

— Целься не в броню. В лоб, в стыки, в лица. Мы не для трофеев. Мы для примера.

Нажимает на комм.

— Группа «Лис». Начинаем.

БАХ!

Один из грузовиков вдруг взрывается снизу. Подорванное колесо вылетает в небо. Пехота в панике разбегается, дроны пытаются взлететь — но сразу ловят импульсный глушитель с соседней крыши.

— Открыть огонь! Без промаха!

Группа «Лис» начинает стрелять. Метко. Методично. Каждая очередь как приговор. Атласские солдаты не понимают, что происходит — они не привыкли, что к ним заходят сверху. Не привыкли, что их расстреливают со спины.

Сиерра не улыбается.

Она только идёт по крыше, шагает мимо бойцов, говорит спокойно, глядя вниз:

— Вы уравнивали нас налогами. Патентами. Барьерами. Теперь мы уравниваем вас — свинцом. Справедливо?

Через 90 секунд — всё кончено.

Мёртвые патрульные. Пылающие машины.

И на стене одного из складов — оставленная краской надпись:

«СЧЁТ УРАВНЯН.»

В штабе.

Гира смотрит запись с дрона. Молча. Потом включает микрофон связи.

— Хорошая работа, Сиерра. Но это только первый акт. Они должны не просто бояться. Они должны засомневаться.

Сиерра отвечает с улыбкой:

— Они уже сомневаются, Гира. Это видно по тому, как быстро они бегут.

Эфир телеканала «Атлас-Гамма»

Прямой эфир. Студия — стерильно-белая, идеально освещённая. Ведущая с искусственной улыбкой, позади неё голограмма горящей улицы с подписью:

«БУНТЫ В МИСТРАЛЕ. АТЛАС ОТВЕЧАЕТ УДАРОМ»

— … напоминаем, что в результате варварской атаки мятежников, погибло шестнадцать бойцов миротворческих сил Атласа. Правительство осудило нападение, как…

— ВРАНЬЁ!

Голос — резкий, стальной, без разрешения. Ведущая моргнула, потом резко обернулась. В кадр вошёл лейтенант Джеймс Айронвуд, уже не в парадной форме, а в полевой — с мешками под глазами, неровным дыханием. Он отодвинул микрофон ведущей.

— Я был там. Я видел. И я говорю вам — это ответ!

Пауза. Студия замерла. В комнате управления — тревога. Кто-то машет руками, кто-то орёт «уберите его».

— Эти «мятежники» — простые люди Мистраля, которых мы истязали налогами и скотскими условиями! И наше же командование месяцами отказывалось эвакуировать их во время нашествий гримм. Мы бросили их. Мы сами создали свою же немезиду. А теперь удивляемся, что они подняли головы! А ещё…

Далее он еще много чего рассказал такого, от чего слушатели не могли оторваться от экранов и хотя их это шокировало, но правда нашла своих слушателей.

— Лейтенант, пожалуйста, — попыталась вставить ведущая.

— Нет. Хватит. Я поклялся служить Светлому Брату — а не лжи и деньгам! И если вы хотите обвинить меня в измене — сделайте это! Но я не мог молчать…

Он сделал шаг назад. И в этот момент в студию ворвались трое в чёрной форме — Служба Госбезопасности.

— Лейтенант Айронвуд, вы арестованы за осквернение чести мундира и государственную измену!

Он не сопротивлялся. Только улыбнулся — впервые за эфир.

— Теперь вы знаете правду. Делайте с этим что хотите…

Камера отключилась. Эфир прервался.

Но запись уже ушла в сеть.

Подземный штаб Менажери. Ночь.

Гира Белладонна стоит перед камерой.

Позади — флаг, неофициальный, с золотым силуэтом льва и алой дугой восхода.

В комнате тишина. Оператор готов. Связь установлена.

Это будет передано через тысячи устройств, экранов, голопередатчиков.

Он начинает говорить. Без бумажек. Без телесуфлёра. Только голос.

— Говорят, что мы — звери. Что мы живём среди людей, но не с ними. Знаете, что я думаю? Мы все равны!

Он делает шаг вперёд.

— Атлассцы боятся нас не потому, что мы другие. А потому, что мы больше не молчим. Они построили стены, думая, что они защитят вас. А теперь стены трескаются. И они слышат наш голос.

На экране за ним — кадры: Кали Хан на шахте, Сиерра в засаде, Айронвуд, уводимый из студии.

— Один солдат Атласа сказал правду. А его утащили в наручниках. Какое лицемерие, не находите? Мы не просим пощады. Мы не хотим мести. Мы хотим выбора! Мы хотим, чтобы наши дети не рылись в отбросах, пока ваши сытые рожи обсуждают