Моё пушистое величество, или Новый Год для Властелина - Алиса Чернышова

вставай, собирайся, тебе ещё переодеваться. Или ты собираешься появиться перед лемуродевой в потной тренировочной одежде и с неубранными волосами?..

Это наконец-то согнало мою подопечную с кровати.

Я довольно муркнул и начал перебирать лапами.

Сейчас! Уже вот-прямо-сейчас Ван-Ван забудет своего Гэвина и прочие глупости. Мне ли не знать!

31

— Изволила явиться? — лемуродева смотрела на Ван-Ван, как на мерзкую букашку. И одновременно — как модница на позапрошлогодний наряд.

Девица была весьма хороша в уничижительных взглядах. Я бы понаблюдал, как она сойдётся в сражении с моей третьей женой — та тоже умела одним своим видом очень выразительно показать, что именно она о сопернице думает.

И в какой именно грязи эта самая соперница валяется.

Ван-Ван между тем, следуя моему мудрому совету, Белинду гордо игнорировала.

— Я вижу, тебе очень нравится слушать свой голос, — сказала она. — Но, чем быстрее мы закончим с этим, тем лучше.

Я довольно кивнул: у Ван-Ван получилось сохранить именно тот равнодушно-хладнокровный вид, который я заставил её потренировать перед зеркалом. Хотя усталость, конечно, тоже сыграла свою роль — девчонка была слишком измождена после тренировки, чтобы всерьёз переживать о придирках лемуродевы.

— Мне слишком нравится слышать свой голос?! — возмутилась Белинда. — Ты… на себя посмотри!

— ..Я возьму секцию три.

Сказав это, Ван-Ван развернулась и пошагала к указанной секции. Я облегчённо вздохнул. Молодец, ребёнок! Не зря я её всё это время натаскивал!

“..— Ты будешь говорить ровно то, что я тебе скажу, тем тоном, который мы потренируем. И ты отработаешь равнодушное лицо перед зеркалом.

— Но Снежечка…

— Никаких “но”.

— Мы могли бы ответить как-то остроумно…

Я вздохнул.

— Ты ведь понимаешь, что она хочет внимания, так? Почувствовать себя важной, не без того, почувствовать себя могущественной, покормиться страхом и виной. Но в первую очередь — внимания… Не стоит давать ей желаемое. Ради вас обеих, кстати. К такой энергетической еде привыкаешь быстро, а отвыкать сложнее.

Мне ли не знать, собственно.

Я сам теперь понимаю, что все мои выходки юности крутились вокруг старого доброго и банального “увидьте же меня, услышьте же меня” постулата. И я прекрасно знаю, что…

— Любому мучителю надоедает жертва, которая не даёт отдачи. Когда я наблюдал за тобой в прошлый раз, ты застыла перед этой Белиндой, как добыча. Ты боишься её…

— Я не боюсь!

— ..И не решаешься огрызаться. Она причиняла тебе боль?

Личинка вздохнула и отвела взгляд.

— Дело не в том, — сказала она, — В смысле… Белинда никогда не делала ничего по-настоящему плохого, так, распускала слухи, пнула и плюнула на меня пару раз, и то когда мы были младше… Она не такая уж и плохая. Мне просто… стыдно. Я правда причинила ей вред, Снеж. В смысле… ничего непоправимого, и я знала, что она будет в порядке, но… Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, как много вещей могло пойти не так. Теперь я бы сделала всё совсем иначе.

Я некоторое время помолчал, рассматривая Ван-Ван.

Я подумал, что в её влюблённости в Гэвина есть некоторая ирония — как, впрочем, это обычно и бывает.

— Тебе повезло, — сказал я в итоге честно, — что ничто не пошло не так, и ты не причинила ей никакого непоправимого вреда. Будь всё иначе, это отравляло бы тебя всю жизнь… Она, с другой стороны, отомстила тебе и получила свою часть справедливости. Со временем вам надо будет поговорить об этом, напрямую. Но пока что завязывай со страхом и чувством вины. Ничего стоящего ты на этом фундаменте не построишь, на какой стороне связи ты бы ни стоял. Ненависть и та лучше, как ни странно. Честнее, по крайней мере.

— Я… не уверена, что понимаю, Снеж.

— Именно потому мы и собираемся тут репетировать перед зеркалом.”

…

— Ну, это прошло не так уж плохо, — заметил Бао-Ко, подтащив ко мне свою полосатую задницу. — Думаешь, у нас получится их помирить?

— Не знаю, — я не видел особого смысла в том, чтобы Ван-Ван заводила друзей, если откровенно. Я собирался убраться из этого мира и забрать её, равно как и леди Шийни, при первой же возможности.

Какую бы вечеринку ни готовил пищуха, какие бы мести и цели ни преследовал — я не собираюсь ни мешать, ни участвовать.

С другой стороны, Ван-Ван самой пойдёт на пользу, если она раз и навсегда посмотрит в лицо последствиям своих действий и закроет этот вопрос. Подобные вещи, если остаются позади, болят.

Мне ли не знать.

С тем же Лит-тиром, возможно, мне нужно было поговорить о нашем детстве по-настоящему, всерьёз…

Я поговорю, когда вернусь.

Даже если придётся казнить его за предательство после.

Я потряс ушами, отбрасывая гадкие мысли. По одному шагу за раз, так они говорят, верно?

— Следуй за мной, — сказал я лемурьей заднице, — нам пора в первый ряд. Мы увидим зарождение великой любви!

— О! — воскликнул Бао-ко. — Ты нашёл его?

— О да.

Мы с лемуром залезли на стеллажи и принялись ждать, наблюдая, как Ван-Ван сортирует и протирает книги.

— А вот и он, — сказал я, когда лже-библиотекарь объявился.

— Ой, — сказал Бао-ко, — он… не очень модный парень, да?

У меня на этот счёт тоже были некоторые претензии, если честно. Если уж постоянно угрожаешь снять чужую кожу, почему не спереть одежду заодно? Почему он вечно выглядит, как пугало, одетое с чужого плеча?! Я же просил выглядеть достойно!

— Да ладно, — вздохнул я, — это ж любовь-судьба. Там вообще наплевать, кто как выглядит.

— Ты уверен? — уточнил лемур.

Я только фыркнул.

— Созерцай.

..

Лже-библиотекарь медленно подошёл к Ван-Ван и пару мгновений наблюдал за ней, по-хищнически склонив голову набок. Его глаза за уродливыми стёклами отблеснули чем-то подозрительно ярким. Вот за что Ван-Ван такая судьба, а?! Что оно такое вообще?

Ладно, всё равно потом так или иначе решать эту проблему.

— Извините, — позвала тварюшка. — Можно, я помогу?

Ван-Ван вздрогнула, бросила на парня незаинтересованный взгляд и вернулась к работе.

— Нет, спасибо.

А?!

Парень помедлил.

— И всё же, позвольте мне. Я всё равно здесь работаю, со мной будет быстрее.

Ван-Ван покосилась на него снова и едва заметно скривилась.

— Кто ты такой? — спросила она. — Чего тебе надо? Мне