Долгая игра - Рейчел Рид

Илья забормотал что-то на русском. Шейн понял только половину.

— Что ты сказал?

— Только ты можешь рассказывать о нас своим друзьям, верно? Так это работает?

— О чем ты говоришь, черт возьми? И с каких это пор Трой твой лучший друг?

Илья громко выдохнул.

— Мне нужно идти. Скоро тренировка.

Шейн не понимал, почему они оба так злились, но, вероятно, разумно было закончить разговор, пока кто-то из них не сказал того, о чем серьезно пожалеет.

— Хорошо. — Он поморщился от того, каким резким тоном это произнес, и добавил более мягко: — Позвони мне после тренировки.

— Возможно, я буду занят сексом с Троем, — холодно ответил Илья.

— Илья...

— Мне пора.

Вызов прервался.

Шейн опустился на кухонный стул и принялся вспоминать, в какой момент их разговора все полетело к чертям, и обдумывать, как можно было этого избежать.

***

После тренировки Илья не позвонил Шейну. Вместо этого он вздремнул, поужинал и подготовился к вечерней игре с «Нью-Йорк Адмиралс». «Адмиралы» были лучшей командой в Лиге, скорей всего, Шейн понимал, что Илье требовалось максимально сосредоточиться.

Не сказать, что для него имело большое значение, понимал ли Шейн. Тот явно не понимал, почему Илье было так важно рассказать кому-нибудь — кому угодно — о своей бисексуальности. И почему было так приятно, что его товарищ по команде открылся ему. И как здорово оказалось обрести нового друга и так быстро завоевать его доверие.

Возможно, Илье не стоило рассказывать Шейну. Быть может, следовало приберечь все это для следующего сеанса с Галиной. Нет, разумеется, он не собирался информировать своего психотерапевта об ориентации Троя, но нашел бы способ все обсудить. Галина поймет, почему это важно для Ильи. Она знала, как он одинок.

Господи. Илья ведь не сказал Шейну, что Трой наверняка догадался о них. Тот пугающе быстро начал складывать кусочки пазла, как только Илья признался ему в бисексуальности. Это читалось у него на лице. Узнав об этом, Шейн, наверно, сошел бы с ума.

Илья выплеснул свое плохое настроение в матче против Адмиралов. Сначала его раздражение казалось полезным, подталкивая его к упорной борьбе — он даже открыл счет в начале первого периода. Но по мере того, как игра продолжалась, а Нью-Йорк забивал гол за голом, гнев заставлял его совершать глупые фолы и дорогостоящие ошибки.

После матча он был тихим и угрюмым. Он не разговаривал ни с кем в раздевалке, и никто не обращался к нему. Вероятно, ни один из парней не хотел, чтобы на него накричали.

Ближе к ночи в дверь его номера в отеле неожиданно постучали.

— Привет, — за дверью оказался Трой. — Подумал, может, ты не против вместе посмотреть фильм или что-нибудь в этом роде.

Илья заметил неуверенность на его лице и понял, что подобные дружеские жесты, вероятно, выходили за пределы его привычной зоны комфорта. Илья кивнул и отошел, впуская его.

Спустя двадцать минут просмотра фильма о климатической катастрофе, который Илья нашел на одном из каналов, Трой сказал:

— Даже когда я играл за Торонто, мы почти никогда не побеждали Адмиралов. — Илья только хмыкнул. — Жаль, что Скотт Хантер такой порядочный парень, — продолжил Трой. — Я бы с удовольствием его ненавидел, понимаешь?

— Тебе жаль, что он такой горячий.

Трой удивленно округлил глаза, будто забыл, что уже признался Илье в своей ориентации. Затем фыркнул и сказал:

— Да. Это тоже.

Илья впервые за несколько часов улыбнулся.

Некоторое время они смотрели фильм молча, а потом Илья выпалил:

— Я — дерьмовый капитан.

— Что? Нет, ты не такой.

— Любой чувак из команды был бы лучшим капитаном.

— Да ладно, — насмешливо ответил Трой. — Готов поспорить, ты был капитаном каждой команды, в которой играл.

Ну да.

— И все равно. Для этой команды я плохой капитан. Сейчас.

— Ни фига подобного. Ты ебаная легенда. Все молодые игроки боготворили тебя, пока взрослели, и до сих пор боготворят. Я, блядь, тоже боготворил тебя, чувак.

На этот раз фыркнул Илья.

— Я ненамного старше тебя, Барретт.

— Я просто хотел сказать, что, когда играл в юниорах, все хотели походить на тебя. Такие парни, как Хантер и Холландер, они потрясающие, но ты выглядишь так, будто тебе реально по фану на льду, понимаешь? Да, ты лидер, но ты еще, типа, крутой.

Илья поднял брови.

— Крутой?

Трой изогнул губы в некоем подобии улыбки.

— По сравнению с Хантером и Холландером.

Илья громко рассмеялся, Трой не выдержал и тоже захохотал.

— Вау, — отсмеявшись, сказал Илья. — Это комплимент?

— Безусловно.

— А еще я сексуальнее их.

Трой оценивающе оглядел Илью, на мгновение тот ощутил неловкость. Закралась мысль, что Трой пожаловал с целью что-нибудь замутить. Но Трой сморщил нос и изрек:

— Ну, не знаю. Я бы так не сказал.

Оба снова рассмеялись, а Илья ударил его подушкой.

— Я не Харрис, — подколол он Троя.

Тот мгновенно покраснел.

— Заткнись.

— Почему? Это так мило.

— Мне стыдно. Поверить не могу, что ты просек. — Трой уткнулся лицом в подушку, которой Илья его ударил. — Ни за что. Никогда.

— Это глупо. Он без ума от тебя.

— Ну, тогда с его стороны это глупо. — Трой положил подушку на колени и принялся нервно мять ее одной рукой. — Думаешь, я ему нравлюсь?

— Я никогда не ошибаюсь в таких вещах.

Илья не лгал. Он всегда с точностью эксперта определял, когда кто-то испытывал влечение к нему самому или к кому-либо другому. Харрис однозначно запал на Троя.

Влечение, секс. Эти было просто. А вот отношения, чувства, любовь… Илья до сих пор пытался в них разобраться.

Трой ушел, когда фильм закончился, а закончился тот гораздо позже, чем обоим следовало ложиться спать, учитывая, что на следующий день предстоял матч в Нью-Джерси. Но, опять же — Илья был плохим капитаном.

Тоненький голосок в голове, который, возможно, звучал с интонацией Шейна, возразил — в компании плохих капитанов новые товарищи по команде не чувствуют себя настолько комфортно, чтобы совершить каминг-аут. И не стучатся в дверь номера капитана посреди ночи, чтобы просто пообщаться.

Илья лежал в постели, но еще не заснул, и набрал сообщение Шейну: «Прости». Затем удалил его. На самом деле ему не за что было извиняться. Вместо этого он