Побеждаю и сдаюсь - Анастасия Разумовская

Всё это было не очень хорошо, потому что Тивадар непременно разозлится, и не будет долгой дороги, чтобы князь успокоился. Всё шло не так, как было запланировано, но… Всё-таки не стоило беспокойства.

И всё же Шэн тотчас отправился обратно в гнездо и пустил коня вскачь. Чем раньше он вернётся, тем будет лучше.

Он ехал и думал, что ещё раз увидит Джайри. Это были очень приятные мысли. Увидит, а уже потом отправится в добровольное изгнание. Вспоминал, как растеряно девушка смотрела на него, когда Шэн признался в собственных чувствах. Забавная…

Белый дракон вдруг поймал себя на том, что тихонько напевает, и удивился. Последний раз он пел ещё до войны. У него был тихий и какой-то неправильный голос, и в юности Шэн его очень стеснялся. Сайя так и не смогла уговорить любимого что-нибудь для неё спеть: Шэн предпочитал мурлыкать песни про себя, когда никого не было рядом. Тивадар вечно подшучивал над младшим братом, а сам любил, выпив, горлопанить во всё горло. Правда и голос у Дара был красивый и густой, словно водопад.

Ночь стояла безлунная, по низине, где скакал Шэн, стелился туман. Вскоре Белый дракон начал клевать носом. Улар был хорошим конём и отлично знал дорогу домой. Поэтому Шэн доверился ему и уснул в седле.

— Шэн! — вдруг крикнул кто-то, и Белый дракон вздрогнул, тотчас проснувшись.

Это был голос Сайи.

Всадник обнаружил, что его верный конь, тоже, по-видимому устав за день скачки, идёт почти шагом. Шэн свистнул, снова ускоряя темп, но в сердце поселилась тревога.

Спустя пару часов он подъехал к Золоту гнезду. Прежде чем начать поднимать ворота, стражники помедлили несколько минут, как будто советуясь. Это было странно. Тревога усилилась.

Что-то произошло. Что-то очень нехорошее.

Шэн не стал въезжать, спрыгнул с коня перед воротами. Всё происходящее ему не нравилось, а, значит, не стоит заводить Улара в ловушку каменных стен.

Он пересёк двор, подошёл к крыльцу и увидел Эвэйка. Княжич сидел в оконной нише и криво ухмылялся. И эта ухмылка тоже не понравилась Шэну. Белый дракон видел ревность и зависть, раздиравшие младшего брата, но оба делали вид дружелюбия. Сегодня с княжича словно сдёрнули маску. Или это игра первых лучей рассвета?

— Где князь? — спросил Шэн вместо приветствия.

Эвэйк странно посмотрел на него. Язвительно.

— В зале кубков. Он тебя ждёт.

Шэн кивнул и прошёл на мужскую половину.

Тивадар в зале кубков? Почему? Что за повод для пира? И почему все встречные отводят взгляд и…

Шэн замер, не дойдя до нужной двери несколько шагов. Тревога стиснула сердце. С того дня, как спускался в княжескую темницу к Сайе, Шэн не чувствовал такого безумного страха. Он развернулся и отправился на женскую половину.

Князь подождёт. Сначала Шэн убедится, что с Джайри всё в порядке.

— Господин, — смущённо окликнула его стража у входа на женскую половину, — князь не велел никого…

Это была его стража. Люди, привыкшие повиноваться движению бровей своего Белого дракона. Шэн властно взглянул на них.

— Князь хочет видеть супругу, — велел жёстко и невозмутимо.

И прошёл дальше не останавливаясь. Он даже замедлил стремительный шаг. Сердце гулко билось в груди.

То, что с Джайри всё не в порядке, Шэн понял, едва увидев дверь, висящую на одной петле. Распахнул и замер на пороге.

Джайри, скорчившись мёртвой птичкой, лежала у кровати. Она казалась смертельно больным зверёнком, а не человеком. Девушка открыла глаза и посмотрела на вошедшего потухшими глазами. Он тотчас понял, что означает этот взгляд, погружённым в себя. Он уже видел такой…

— Шэн, убей меня. Пожалуйста.

Шэн не узнал её голос. Это был голос глубокой старухи. Голос Сайи. Другой, не той, которая любила петь и смеяться. В нём потухла жизнь.

Солнце уже поднималось и в комнате было светло, но Шэну показалось, что мир разом потемнел.

Мужчина прошёл вперёд и громко провозгласил, так, чтобы слышала стража, стоявшая снаружи:

— Нет, князь желает тебя видеть, Джайри.

И лицо девушки исказилось судорогой боли и ужаса.

Шэн прошёл, опустился рядом на одно колено и одними губами шепнул:

— Я помогу.

А потом легко подхватил её на руки и вышел. Он старался держать девушку так, чтобы постороннему взгляду не была видна его осторожная нежность. Джайри лежала в его руках покорная и безжизненная, будто изломанная кукла.

Шэн повернул в дверь чёрного хода, спустился и попал во дворик, где складировали дрова. Пересёк его, открыл дверь в крепостной стене, прошёл в темноте коридора, а затем открыл низкую дверь наружу. Такие небольшие калитки есть во всех крепостях. Проникнуть через них в замок практически невозможно. Но для обитателей цитадели хозяйственные двери необходимы.

— Шэн, куда…

— Потом, — шепнул он, — всё потом, Джайри.

Мужчина прошёл вплотную к стене. Стража сверху смогла бы его заметить лишь если бы вздумала перегнуться и глянуть прямо вниз. Увидев Улара, тихонько засвистел и, когда верный конь подбежал, посадил Джайри, вскочил позади неё и пустил коня вскачь.

Теперь их могли заметить и устроить погоню. Но другого выхода не было.

Шэн нежно прижал Джайри к плечу. Мужчина впервые не знал, что делать дальше. У него не было конкретного плана, но ясно было лишь одно: девушку нужно украсть и спрятать. Любой ценой. «Я потом со всем разберусь», — приказал Шэн поднимающейся панике.

Если за ними отправят погоню на свежих конях, уйти будет сложно: Улар измотан дорогой, голоден и не отдохнул совсем. Но Шэну так не хотелось убивать Джайри!

Однако погони не было. И это тоже было странно.

Улар въехал в лес, и Шэн тотчас повернул его с тропы. Погоня будет. Не сейчас, так позже. На влажной земле оставались отпечатки копыт. Достаточно пустить по ним собак, и беглецов найдут. А, значит, нужно как можно раньше оказаться в каменном русле реки.

Но спустя некоторое время Шэн заставил лошадь вернуться обратно. Заячья петля должна сбить собак с толку.

— Ты вернёшь меня ему? — убито шепнула Джайри.

— Нет. Ты никогда больше к нему не вернёшься.

— Но я теперь по настоящему его жена, — с горечью возразила Джайри. — Брак консумирован, и я больше не смогу заявить, что он не состоялся.

— Потом, — Шэн постарался, чтобы голос его звучал ровно, — я подумаю об этом потом.

Когда копыта Улара застучали по камням реки, Лис вдруг понял, что именно она сказала.

— Джайри… ты была до этой ночи девственницей?

Голос всё же предательски дрогнул. Девушка не ответила, но Шэн итак всё понял. И стиснул зубы, удерживая рык. Изнасилование всегда имеет тяжёлые последствия. И никогда не простительно. Но для девицы, не знавшей мужчины, оно просто убийственно.

«Тивадар ступил на путь отца… Он выбрал путь монстра», — билась мысль, но Шэн не стал об этом думать. Потом. Сначала нужно решить с Джайри. Спасти девушку, а потом всё остальное.

— Ты нарушил свою клятву служить князю, — вдруг заметила Джайри.

— Да.

Но и об этом Шэн не хотел думать. Сначала — спасти.

Они подъехали к водопаду, Шэн спрыгнул, бережно снял с конской спины Джайри.

— Нам снова надо будет прыгать в воду, — сказал, насколько мог мягко, вглядываясь в её лицо. — Там никто нас не найдёт.

— А лошадь?

— Я пущу Улара пастись. Он умный конь, и привык распоряжаться своей свободой. Он никого к нам не приведёт.

— Почему ты мне помогаешь?

Шэн не хотел отвечать, но его вина перед девушкой была велика.

— Нельзя насиловать женщин, — ответил он, насколько мог понятнее. — Бить женщин тоже нельзя. Я сам тебя украл и отдал князю. Чтобы он любил и берёг, а не бил и насиловал.

Ему очень хотелось добавить: «Прости», но он не посмел просить прощения. Сейчас он её спасал, и Джайри не смогла бы отказать. И это было нечестно.

Девушка внезапно обхватила его руками за шею и прижалась к нему. Она дрожала так сильно, что её зубы стучали.

— Пожалуйста, если нас схватят… Убей меня, но не отдавай.

— Да, — он прижал её к себе. — Обещаю. Ты владеешь кинжалом. Чем ещё?

— Луком.

— У тебя будет и кинжал, и лук. И коня тебе я тоже добуду. Но позже.

— Украдёшь?

— Да.

Джайри нервно рассмеялась, а потом зарылась лицом в его куртку