Бывшие. Жена для чемпиона - Анна Олеговна Ковалева

Так все ощущается гораздо острее. Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый толчок.

Это не первая такая процедура пробуждения. И очень надеюсь, что не последняя. Потому что мне всё нравится.

Муж успел настроить меня под себя как любимый инструмент, и теперь с особым упоением на нем играл.

И мне нравилась эта игра. Мне нравилось всё, что делал со мной Арс.

Как жадно целовал, почти лишая дыхания. Как покусывал пальчики на ногах, как сжимал грудь и щелкал пальцами по напрягшимся соскам. Вызывая острые приливы возбуждения.

Всё это он делал идеально…

— Ооо, — не сдерживаю громкого стона, когда Арс, наконец, добирается до самого заветного местечка.

Его язык ласкает меня внизу, выписывая почти фигуры высшего пилотажа.

В ответ на ласки тело начинает гореть и плавиться, и я активно ерзаю, намекая на то, что мне нужна разрядка.

— Сень, пожалуйста, — почти хнычу. — Я не могу больше…

Но он не намерен просто так сдаваться. По утрам муж любит меня мучить подольше.

Только почти доведя до безумия, ложится сверху и заставляет меня распахнуть глаза.

— Моя Маруся, да? Моя, скажи? Моя же?

— Только твоя, — обхватываю мужа за шею и тут же выгибаюсь, принимая его в себя целиком.

— И это навсегда, — шепчет он и начинает двигаться сначала медленно, будто качая меня на волнах, а потом всё быстрее и быстрее.

Я стону, всхлипываю, кричу в голос. Двигаю бёдрами навстречу, пытаясь добиться максимально возможной близости.

Быстрее, плотнее, глубже, сильнее.

Только с ним к финалу. С ним одним…

Никого, кроме него, и не существовало никогда…

А потом мир просто распадается на части в странном перламутровом мареве… Мы оба словно умираем, а потом рождаемся заново.

И лежим вспотевшие и довольные в объятиях друг друга.

— Ну вот я и проснулась, — улыбаюсь, лежа на груди мужа. — Доволен?

— Более чем, — смеется в ответ и целует меня в лоб.

Я вожу пальцами по торсу мужа и внезапно замираю. Вижу странный бледный шрам на левой стороне груди и хмурюсь.

Не припомню его.

Как не припомню этих парных татуировок на предплечьях и правой стороне груди. Откуда они вообще взялись?

Но больше меня волнует шрам. Он напоминает о чем-то очень плохом.

— Сень, а что это за шрам?

— Шутишь? — усмехается. — Забыла, что я у тебя теперь как Тони Старк?

— Как кто?

— Ну, железный человек из киновселенной Марвел. Ты что, любимая? Ты же обожаешь этот фильм.

Ответить я не успеваю. За дверью раздается грохот, Арс подрывается и начинает спешно натягивать на себя одежду.

— Черт, дети проснулись. Как-то рановато. Ты пока приводи себя в порядок, а я разберусь с этими сорванцами.

— Хорошо… Что??? — муж убегает, и тут уже я подрываюсь. И пытаюсь осознать тот факт, что у меня есть дети.

Что я за мать-то такая? Как можно забыть про собственных детей?

Пребывая в полнейшем недоумении, выбираюсь из кровати и надеваю первую попавшуюся одежду.

Осторожно выглядываю наружу и спускаюсь на первый этаж, откуда доносятся голоса.

Почему-то становится немного страшно. Сама не знаю почему.

Пока спускаюсь, слышу топот маленьких ножек, смех, голоса. Но когда оказываюсь внизу, то никого не могу найти.

Столовая, кухня, кабинет, подвал с тренажерным залом, игровая комната, гостиная. Везде пусто.

Странно. Словно моя семья превратилась в призраков.

В прихожей от них остались только вещи: несколько пар коньков, клюшки и шлемы. И странного вида платье в блестках. С длинными рукавами и открытой спиной.

На ручке двери небрежно висят три медали.

Судя по надписи — это золото Олимпийских игр.

Озадаченная, я продолжаю ходить по дому, пытаясь найти хоть кого-то.

— Сень! Сеня!!! — отчаянно зову мужа, но он молчит. Как будто сквозь землю провалился. — Ты где?

Да что ж такое-то? Это дом или сумеречная зона? Или, быть может, здесь есть портал в другое измерение?

Я же не могла сойти с ума? С мужем мы пять минут назад лежали в постели, да и топот ножек и смех детей я слышала.

Так где они все? Куда пропали?

Не знаю, сколько проходит времени, но вот мимо меня пробегает семилетний темноволосый мальчуган в темных шортах и синей футболке, и скрывается за дверью кабинета.

А второй пацан, чуть поменьше ростом, но такой же сероглазый и темноволосый, в натянутых желтых шортах и белой майке, со смехом несется на кухню.

Оба проносятся как метеоры, и на меня даже не смотрят. А я не успеваю их перехватить. Лишь беспомощно развожу руки в стороны и чувствую легкие колебания воздуха.

И тут по лестнице вприпрыжку начинает спускаться маленькая белокурая принцесса в розовой пижамке с сердечками. Как две капли воды похожая на меня.

Инстинктивно бегу к ней, все же лестница очень крутая, но не успеваю поймать…

Малышка останавливается, широко мне улыбается, машет крохотной ручкой, а потом внезапно исчезает…

Растворяется в воздухе как утренняя дымка.

Следом за ней исчезает и дом. Комнаты начинают кружиться и схлопываться с жутким треском.

Зажмуриваюсь и обхватываю себя руками, ожидая, что на меня сейчас обрушатся обломки крыши и стен.

Но ничего такого не происходит. Дом просто исчезает, а когда я открываю глаза, то вижу себя стоящей на набережной Мойки.

На улице темно и идет дождь... На мне плащ с капюшоном, и теплый шарф, но они почти не спасают от холода.

Рядом со мной стоит мужчина в куртке с глубоким капюшоном. Образ этот смутно знаком, но точно распознать человека я не могу.

— Кто вы? — спрашиваю, но он мне не отвечает.

То ли не слышит, то ли не хочет слышать.

Так мы стоим минут пять, а потом он поворачивается и уходит вдаль.

Я же словно прирастаю к месту и смотрю вслед знакомому незнакомцу.

Мужчина идет низко опустив голову и жутко сутулится. Так обычно выглядят люди, пережившие какую-то огромную потерю.

И чем дальше он уходит в черноту ночи, тем сильнее сжимается мое сердце. Ощущение, что он уносит с собой что-то важное для меня, но я не знаю, что именно.

И снова этот жуткий скрежещущий звук и …

— Ааа, — с криком я просыпаюсь в своей постели. Вся мокрая как мышь.

Ошалело верчу головой, убеждаясь, что нахожусь в собственной спальне. Одна.

Обрывки тревожного сна мгновенно расползаются в стороны, и в памяти остаются лишь образы голубоглазой девочки, прощающейся со мной, и странного мужчины, уходящего прочь под проливным питерским дождем…

— Приснится же такое. От стресса, наверное, — бормочу я и спешно бегу