Воля владыки. За твоим плечом - Алла Анатольевна Гореликова

Лин мучительно прогнулась, изнывая от острого, яркого удовольствия и от еще более острого желания получить больше. Его пальцы, его член. Его руки на груди или на шее, а не только в волосах. Что угодно. А Асир все углублял поцелуй, делал его все жестче, прикусывал, и в какой-то миг Лин поняла, что даже от одного этого бесконечного поцелуя, наверное, сможет кончить. Или нет? Непохоже, что Асир позволит ей.

Она не поняла, что изменилось и когда именно, но Асир вдруг прижал ее к себе обеими руками, а потом поднялся, садясь и увлекая ее за собой. Миг — и Лин обнаружила себя сидящей на коленях посреди лежанки рядом с Асиром.

— Слишком далеко. Иди ко мне.

Лин даже не пыталась угадать, понять, что именно он имел в виду. Просто отдалась его рукам, обняла за шею, вздрагивая от предвкушения, перекинула ногу через его бедра. Асир подхватил под ягодицы, потянул вверх и почти сразу опустил, и Лин ощутила, как в нее входит член. Мучительно медленно, давая ей то, чего так не хватало, но все же не настолько, чтобы дойти до пика. Асиру нравилось так — нравилось держать ее на грани, заставляя ждать. Лин это знала. Ей и самой такое ожидание доставляло удовольствие, но не сейчас. Сейчас хотелось большего.

Она сжалась вокруг члена и прогнулась. Да. Так он ощущался лучше, больше. Теперь Лин чувствовала, как насаживается все глубже, чувствовала движение в себе, пульсацию — свою и, кажется, Асира тоже. Лин поймала его взгляд, вцепилась в его плечи и резко опустилась вниз. И закричала, не в силах справиться с наслаждением.

Глава 22

— Идем, — сказал Сардар, и Хесса вцепилась в его руку, как в единственное спасение. От буйства запахов, густого, вязкого и невыносимо душного, кружилась голова и перехватывало горло. И это совсем не напоминало то, что творилось в трущобах. Вонь давно немытых тел, блевотины, боли и похоти — неудивительно, что от такого она никогда не возбуждалась. Здесь все было иначе. Все эти ароматные курения и масла для ванн — нарочно их, что ли, подбирают такими, что дуреешь, будто напился, а тело пробирает истомой и желанием, почти как перед течкой? И запахи… да, от кродахов несло похотью, как и в трущобах, но еще здесь был запах анх — чистое желание, яркое, радостное, и общее, всех сразу, возбуждение, и оно не смешивалось с грязью и вонью. Фоном шел приятный аромат свежей воды, нагретых лежанок, вина, фруктов, цветов… Можно было сколько угодно ненавидеть себя и называть слабачкой, озабоченной дурищей, но желание оказаться на члене Сардара накатывало такое, что даже в глазах мутилось. И Хессе только чудом удавалось держаться — соображать как более-менее нормальный человек, а не как спятившая от жажды и похоти самка.

Лалия была права — у фонтана дышалось легче. Даже несмотря на то, что устроила там Лин. Не стоило вспоминать: уж слишком откровенным был ее то ли недотанец, то ли крик во весь голос: «Какого шайтана ты сидишь в проклятом бассейне? Иди сюда и возьми меня, иначе я сдохну!» Хесса бы так не смогла, хотя орать хотелось не меньше. В конце концов, в «проклятом бассейне» владыка сидел не один. Но вот так, у всех на виду и в то же время так далеко от того, кто нужен… Нет, не смогла бы. Уж скорее ломанулась бы прямо к Сардару, может, даже с воплями ломанулась, если бы окончательно допекло. Показала бы себя снова неуправляемой истеричкой у всех на глазах.

Спасибо Лин, все быстро и дружно разбежались по анхам, вон как пробрало. Ну а что? Зачем было притаскивать сюда анх, если собирались сидеть тесной кучкой кродахов, разбираться с заумными политическими делами и решать сложные владыческие вопросы? Как будто другого времени на это нет.

Она прильнула ближе, ткнулась Сардару в плечо. Как все-таки хорошо, что снова устраивать бездна знает что не пришлось. Сам вернулся и увел. Куда они идут, Хесса не знала, но, если честно, было искренне плевать. Единственный нужный кродах был здесь, с ней, и она, наверняка мешая двигаться и путаясь под ногами, обхватила его еще и второй рукой. Если бы получилось, влипла бы вообще намертво, лишь бы увериться — он точно рядом и никуда не денется. Не бросит ее в этом непотребном кошмаре.

Но оказалось, шли они недалеко — Сардар поднял ее и почти тут же опустил спиной в мягкое. Хесса расцепила руки, только чтобы обхватить его за шею. Еще успела подумать дурацкое: «Как хорошо, что все уже голые, а то еще раздеваться пришлось бы!» — и почти отключилась от наконец-то накрывшего удовольствия. Сладкое марево колыхалось вокруг и внутри, захлестывало с головой с каждым толчком. Хесса стонала, вскрикивала, нетерпеливо вскидывала бедра. Сжимала внутри его член, весь, целиком, чтобы уж точно никуда ни от нее, ни из нее не делся, потому что вот так — с ним — хорошо и правильно. Мокро и горячо целовала в губы, сдавалась под напором его языка и растворялась в его запахе, окончательно теряя себя, но взамен получая что-то новое и очень важное.

Когда немного схлынуло это безумие, а Сардар вышел из нее и упал рядом, тяжело дыша, Хесса с трудом разлепила неподъемные веки, перекатилась на бок, устраивая голову у него на груди, и лениво осмотрелась. Они лежали на роскошном ложе в небольшой комнатушке, и из арочного проема вместо двери — прямо как в серале — просматривался кусок знакомого купального зала. Лежанки, бассейны, мечущиеся туда-сюда слуги. Ну да, комнаты для утех тому, кто все-таки решил уединиться, а не трахаться прилюдно. Таких, как успела увидеть Хесса, было не так уж много.

Хотя навязчивые запахи все еще лезли в нос, запах Сардара, такой насыщенный и надежный, позволял от них отрешиться. И теперь, когда в башке немного прояснилось, весь предыдущий вечер, каждая минута, проведенная в этих купальнях, вспоминались до странности отчетливо. Хесса протянула руку, коснулась темной кожи вокруг соска Сардара, осторожно задела его ногтем и вздохнула. Снова нужно было подбирать слова.

— Все хорошо?

— Да. Но я хотела… — она приподняла голову. Сосок очень уж удобно маячил прямо у губ. И буквально на глазах — от ее дыхания что ли — твердел. Невозможно же на такое не отвлечься. И вовсе это не предлог оттянуть противный момент! Хесса медленно провела по нему