Судьба начертанная кровью - Даниэлль Л. Дженсен

― Учитывая, что ты, похоже, готова убить моего отца голыми руками, я счел благоразумным увеличить между вами расстояние. Это даст тебе возможность успокоиться. — Он сжал мои плечи, а потом отпустил ― тепло, оставшееся от его рук, угасало слишком быстро. ― Я голоден. И пить хочу ― схватка всегда вызывает у меня желание выпить.

Словно услышав его слова, мужчина, сидевший у костра, крикнул

― Бьорн! ― и наполнил кубок из кувшина, стоявшего у его ног. Он передал его Бьорну, после чего они энергично похлопали друг друга по спине, пообещав найти друг друга позже.

― Расстояние меня не успокоит, ― сказала я ему, когда он осушил свой кубок. Другой мужчина у другого костра рассмеялся и снова наполнил его, после чего процесс повторился у следующего костра. Бьорна, очевидно, хорошо знали и любили даже за пределами территорий его отца.

― Ничего не поделаешь, ― ответил он. ― Месть за тех женщин обойдется тебе дороже, чем ты готова заплатить. Ты знаешь это, поэтому не сбросила Снорри со скалы. Вот, выпей, это слишком быстро бьет мне в голову, а я не люблю напиваться в одиночку.

Я сделала несколько глотков из протянутого им кубка и отдала его обратно. От медовухи мой язык работал быстрее, а голова медленнее, да и моя обычная вспыльчивость все усугубляла.

― Снорри следует быть осторожным, чтобы не перегнуть палку. Всему есть предел.

― Есть? ― Мой взгляд встретился со взглядом Бьорна, и я уставилась в его зеленые глаза, в которых было скорее любопытство, чем осуждение: ― Мой отец держит твою семью в заложниках, а ты уже не раз доказывала, что нет ничего, чего бы ты не сделала, чтобы защитить их, и нет жертвы, на которую ты не пойдешь. Даже несмотря на то, что, хочу добавить, они этого не заслуживают. А значит, он может делать все, что захочет, а ты будешь подчиняться.

― Это неправда! ― Мой протест прозвучал неуверенно даже для меня, правдивость его слов навалилась на мои плечи, как свинцовая гиря, увлекая вниз. ― Что ты считаешь, я должна сделать? Что бы ты сделал?

Он пожал плечами.

― Для того чтобы я оказался в такой ситуации, нужно, чтобы среди живых был кто-то, кого можно было бы использовать как рычаг давления на меня.

Меня кольнуло в груди от мысли, что среди живых нет никого, о ком бы он так заботился, но я отогнала это чувство.

― Если в твоей жизни нет того, ради чего стоило бы умереть, то ради чего жить?

― Репутация. Боевая слава.

Ответ Бьорна должен был бы вызвать у меня отвращение своим эгоизмом, но… под легкомысленностью скрывалась пустота, заставлявшая меня задуматься, не желает ли какая-то часть его души иного.

― Что ж, это у тебя есть, ― сказала я и осушила кубок.

В молчании мы подошли ко входу в огромный зал, резные деревянные двери которого были широко распахнуты. Шагнув внутрь, я замерла, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку, а после сосредоточилась на огромных деревянных изображениях богов, расставленных по залу.

Я пошла к ним, но Бьорн замер.

У меня по коже побежали мурашки, и я обратила внимание на то, чего не заметила раньше ― на нашем пути стоял мужчина, а чуть позади него ― крупная женщина со светлыми волосами, заплетенными в военные косы.

Мужчина, который, возможно, был ровесником Снорри, улыбнулся, его губы изогнулись, обнажив белые зубы.

― Давно не виделись, Бьорн.

Бьорн мгновение молчал, и взгляд в сторону показал мне, что он испытывает напряжение, когда он наконец сказал:

― Так и есть, конунг Харальд.

Конунг Харальд.

Мое сердце заколотилось в груди. Это был конунг Северных земель. Это был человек, который держал Бьорна в заложниках все эти долгие годы. А значит, именно он убил мать Бьорна.

Глава 19

― Я удивлен встретить тебя здесь. ― Легкий тон Бьорна не соответствовал напряжению, исходившему от него. ― Это долгое путешествие из Северных земель во Фьяллтиндр. И опасное.

― Я почувствовал необходимость доказать свою преданность богам, ― ответил Харальд. ― Я не хочу, чтобы Тор смотрел на меня с неприязнью, когда я выйду в море этим летом.

Женщина рядом с ним довольно фыркнула, и медовуха в моем желудке забурлила. Летом выходить в море означало совершать набеги, а Горные земли были ближайшей целью.

Хотя Бьорн должен был это знать, он сказал:

― Планируешь путешествие? В теплые месяцы на морском побережье лучше всего отдыхать.

Конунг слегка улыбнулся, а затем пожал плечами, и это движение показалось элегантным благодаря его высокой, худощавой фигуре. Если бы не моя инстинктивная неприязнь к нему, я бы сочла его более чем привлекательным с его высокими скулами и золотисто-каштановыми волосами, которые распущенными волнами спускались до плеч, а короткая борода была закреплена золотым зажимом.

― Посмотрим, что нам уготовили Норны. Уже сейчас происходят удивительные события.

Его бледно-серые глаза встретились с моими, и я поняла, что речь обо мне. Я и была тем самым удивительным событием. Несмотря на то что Бьорн убил его шпионку, конунг Харальд знал, кто я и что собой представляю. Этот факт подтвердился, когда он спросил:

― Ты ― дева щита, да? Как тебя зовут?

Отрицать мою личность было бессмысленно.

― Фрейя, дочь Эрика.

― Я удивлен, что ты до сих пор жива, ― сказал он. ― Многие хотят убить тебя, ибо не желают видеть Горные земли едиными, и тем более присягать на верность Снорри. Хотя, как я вижу, несмотря на все усилия, им не удалось сделать то, в чем они поклялись.

Бьорн беспокойно зашевелился рядом со мной, и я подумала, не размышляет ли он о том же, о чем и я ― причисляет ли Харальд себя к тем, кто желает моей смерти. Оружие в Фьяллтиндре, возможно, и запрещено, но это не помешает его людям устроить засаду за пределами храма.

― Немного дальновидности подсказало бы тем, кто желает смерти Фрейи, что есть и другой путь, ― ответил Бьорн. ― Тот, ради которого стоит рискнуть, учитывая, что боги предсказали будущее, которое еще не сбылось.

Эта фраза прозвучала странно, но конунг ответил прежде, чем я успела ее обдумать.

― Значит, это правда, то, что слухи распространяют по Фьяллтиндру? Она победила драугов в туннелях? ― Харальд не стал дожидаться ответа, лишь