Обратная сторона смерти - Келли Мединг

со стенами и не быть замеченной пассажирами, на ней написано мелкими печатными буквами «ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Чуть ниже, нарисованная от руки, добавлена позднее оговорка, вероятно, поставленная Тэкери: «Без разрешения, под страхом смертной казни».

У парня было плохое чувство юмора.

— Бинго, — воскликнула я, но не увидела дверной ручки. — Итак, что нам делать? Сказать «Сезам, откройся»?

— Взрывчатка сейчас нам бы пригодилась, — отозвался Фин.

— Я оставила свой C4 в других штанах.

Он фыркнул. Сделав шаг назад, он ударил ногой по тому месту, где обычно находится дверная ручка. Отзвук сотряс стену и эхом отозвался позади. Фин отшатнулся, нахмурив брови и плотно сжав губы.

— Сразу за дверью звучит пустота, — сказала я. — Молись, чтобы так оставалось в течение следующих двадцати секунд, иначе будет действительно больно.

— Эви?

Я закрыла глаза и представила пустую лестничную площадку сразу за металлической дверью. Упала в Разрыв и позволила ему разбить меня на молекулы. Голова разболелась сильнее, когда я двинулась к двери. Почувствовав открытое пространство вокруг себя, я отступила. Волна головокружения чуть не сбила меня с ног. Три телепортации менее чем за пять минут. Мое тело было как желе, голова — как тыква, которая вот-вот лопнет.

В помещении оказалось темно, мне потребовалось некоторое время, чтобы восстановить равновесие. Удар кулаком по другую сторону двери помог мне сориентироваться. Я ощупала прямоугольник холодного металла, пока не нашарила прочную перекладину. Толкнула ее вниз и наружу, и дверь распахнулась.

Вспышка света осветила стальную лестницу, которая вела как вверх, так и вниз — вероятно, лестница для персонала, ведущая с верхней палубы в машинные отделения. Фин проскользнул внутрь вместе со мной, и мы спустились. Я крепко держала руку на скользких, грязных перилах, когда дверь захлопнулась, погрузив нас обоих в темноту.

В самом низу я сменила нож на второй пистолет, не зная, что мы найдем за второй дверью. Сердце бешено колотилось о ребра, а во рту пересохло.

— Я чувствую их запах, — едва слышно прошептал Фин. — Держись позади меня.

Я хотела возразить, но это была семья Фина. Его происхождение от Кони. Он проскользнул мимо меня. Металл заскрежетал. Из-за двери лился свет, сопровождаемый самым причудливым сочетанием запахов антисептика и паленых волос. Мы находились в конце длинного коридора из серого металла с низким потолком. Лампочки тянулись по потолку примерно через каждые пять футов, придавая серому металлу болезненный желтоватый оттенок. Я ожидала теплого, промозглого воздуха, чего-то вроде подвала, а вместо этого получила дуновение прохлады вокруг лодыжек.

Прижав крылья к спине, Фин бесшумно подкрался вперед. Я как могла тихо закрыла дверь, хотя это не имело значения. Тэкери должен был уже знать, что мы здесь.

В нескольких шагах от лестничной клетки мы обнаружили длинный ряд окон из оргстекла, вставленных там, где, вероятно, когда-то стояли стены. За ними был наш Святой Грааль. Отдельные камеры, каждая размером примерно со скромную ванную, с голыми металлическими стенами и полом, с пластиковым ведром. И в каждой камере — обнаженное распростертое тело.

Фин прижал ладонь к окошку первой камеры.

— Джозеф, — сказал он.

Старый Кони лежал лицом к нам, одна костлявая рука протянута к окну. Его худая грудь поднималась и опускалась, а на полу возле открытого рта образовалась небольшая лужица слюны. На виске белая повязка с пятнами крови, и я поняла, что именно из этой раны была кровь, которую мы нашли в загородном доме. От этого зрелища у меня сдавило грудь, и глубоко в душе образовался комок горячего гнева.

В стене камеры виднелась прямоугольная линия, очень похожая на дверь, но не было никакой ручки или указания на то, как эта чертова штуковина открывается. Пока Фин продолжал осматривать камеры, я ударила прикладом пистолета по оргстеклу, и от удара мое запястье дрогнуло, не оставив вмятины.

— Лия де Лоу, Линн Нил, Дон Дженнер, — называл Фин каждого пленника.

С каждым именем тяжесть на моем сердце немного спадала. Я последовала за ним вдоль камер, поглядывая на узников, с ужасом обнаруживая каждого таким же обнаженным и без сознания, как Джозеф. Боже, что Тэкери делал с ними?

Фин остановился у последней камеры и уставился на нее. Аврора и Ава, должно быть, там. От его молчания у меня участился пульс. Я подошла к нему и заглянула внутрь, приготовившись увидеть беспомощного ребенка, спящего на полу.

Но увидела только пустую камеру. Мимо нас тянулись еще два окна. Я проверила каждую камеру, но они оказались пусты.

— Черт возьми! — выругалась я.

Из дальнего конца коридора донесся металлический стук. Я не стала ждать и просто побежала. Мимо других дверей, которые вели к неиспользуемым двигателям и складским помещениям, мимо более новых на вид дверей, которые, вероятно, скрывали те ужасы, которые Тэкери творил здесь последние несколько месяцев. Или, может быть, годы. Ламп встречалось уже меньше, и воздух стал немного более влажным. Мы покидали используемую часть палубы, направляясь к носу парома, что означало…

— У него есть выход, — сказал Фин, не отставая от меня.

Я хотела съязвить, но слова умерли, не успев слететь с моих губ. Я не злилась на Фина. Я зла, что мы еще нашли Аврору и Аву и что у Тэкери преимущество перед нами. Если он вообще был на борту.

Коридор заканчивался Т-образным перекрестком. Справа люк с надписью «Резервуар для воды», а слева еще одна тяжелая дверь. Вероятно, лестница. У меня было лишь смутное представление о том, что резервуар с водой не станет хорошим путем отхода, но лестница должна вывести нас обратно на солнечную палубу и к навигатору. Если Тэкери и смоется с лодки, то выход находился сверху.

В кромешной темноте мы с грохотом взбежали по лестнице. Двумя палубами выше на короткое время пробился свет, и верхняя дверь с грохотом захлопнулась. Узкая, извилистая лестница не позволяла Фину взлететь прямо наверх, и не зная, чего ожидать на солнечной террасе, я не могла телепортироваться еще раз.

Я выскочила на яркий солнечный свет, не обращая внимания на то, насколько глупым был этот шаг. Мы смотрели на запад, через реку, почти на нос парома. Позади нас слегка приподнятая платформа и рулевое отделение. Палуба покосилась от времени и была покрыта кучками засохшего птичьего помета.

Мое внимание привлекло движение на севере.

Уолтер Тэкери стоял на солнечной палубе следующего парома, подтягивая к себе последний угол деревянной доски. Высокий, худощавый и привлекательный, как кинозвезда, он немного походил на шпиона-подражателя, готовящегося к поспешному бегству. Жаль, что он не был героем в этом маленьком приключении. Добрых десять футов