Воля владыки. В твоих руках - Рия Радовская

или безумная анха в лечебнице редко проживет больше года — это однозначная смертность и жестокий, но необходимый естественный отбор. Все это понимают. Даже владыка Асир, но ему не нравятся такие методы отбора. Однако ничего лучшего он пока не изобрел. Решил часть проблем по-своему, при этом ущемив права и интересы кродахов, которые привыкли править и распоряжаться. Получил в ответ волну недовольства и локальных восстаний, потом период шаткого мира, который еще длится сейчас. Но долго ли он продлится? У владыки нет наследников, он сам, вдохновившись своей политикой, подает пример населению, это, конечно, похвально, но уже настало время дальнейших перемен. И рано или поздно он совершит ошибку, которую сложно будет исправить, а это грозит Имхаре либо запрещенной войной, либо новым восстанием, которое нужно будет подавлять быстро и кроваво, иначе место Асира займет владыка консервативных взглядов, и все вернется на круги своя.

— А еще у него есть казармы, которых так боится весь сераль, это тоже отбор, — пробормотала Лин. — Вот бездна. Я не знала, что все настолько плохо. Мирные пути надежные, но долгие, это вы правильно говорили. Но ничего не делать тоже ведь нельзя. Похоже, у нас уже совсем нет времени.

— Времени на решение глобальных общемировых проблем или на разговор? На первое, я думаю, время еще есть. История любит преподносить самые разнообразные сюрпризы. А на второе… — Джанах поднялся. — Сегодня мы и правда закончим на этом. Но я с удовольствием поговорю с вами завтра или послезавтра. Самое страшное, что может грозить этому миру — поспешные, необдуманные решения, принятые от безысходности, и, разумеется, эмоции, которые слишком часто мешают нам воспринимать вещи объективно.

Лин торопливо встала:

— Спасибо, мастер Джанах. Я ценю, что вы тратите ради меня свое время. Скажите, а эти законы — Старые, то, во что они превратились, и то, что написал на их основе владыка — я могу их прочитать? Именно сами законы, а не только историю их зарождения и примеры применения?

— Я принесу завтра, — кивнул Джанах.

И Лин ушла. Было о чем подумать. Предостерегая от поспешных решений, мастер Джанах не знал всего. Не знал, ради чего собираются в Им-Роке все семеро владык. Он даже не заметил, что Лин проговорилась о своем мире, приняв историю Краха второго мира за прогнозы мрачного будущего.

Наверное, обо всем этом стоило поговорить с Асиром.

ГЛАВА 24

Тем для обсуждения с Асиром вообще становилось все больше. Но, во-первых, сейчас было не ко времени досаждать владыке разговорами, и во-вторых, если уж вламываться в очередной раз в окно, то все-таки ради секса. Иначе следующего раза может не быть. Да и не только поэтому. В конце концов, Джанах прав, глобальные проблемы редко требуют немедленного радикального решения. В отличие от личных и приземленных, в число которых точно входит «мне плохо без моего кродаха, а он почему-то хочет, чтобы я выбрала кого-нибудь другого».

Пальцы уже привычно скользнули по прохладной коже халасана. Накрыло желанием, не таким острым и неутолимым, как в течку, но…

В библиотеку Лин не пошла. Читать и думать над прочитанным она бы сейчас не смогла, рассказывать Хессе о своих выводах и сомнениях не имела права, и вообще, раз нет рядом Асира, то, может, имеет смысл забиться куда-нибудь и представить, что он рядом? В деталях и подробностях?

Лин замедлила шаг и вдруг увидела Ладуша, на бегу отдающего распоряжения старшему евнуху. Посторонилась было, но вдруг ее осенило.

— Господин Ладуш, простите, что отвлекаю, но можно мне ключ от…

Договорить не успела.

— Давно пора было отдать. Держи. Можешь не возвращать. — Сунул ей в руку тот самый ключ и убежал дальше. Лин растерянно смотрела вслед и горячела от мысли, что никто не помешает воплотить смутное желание в жизнь. Лалия наверняка сейчас вместе с Асиром, у митхуны свои обязанности. Оружейка пустая, и там можно запереться.

К себе в комнату Лин вернулась часа через два. Уставшая, смущенная, хотя вроде как смущаться было не перед кем — она заперлась и все делала тихо. Но благостная и успокоенная. Даже решила, что отложит операцию «окно»: все-таки посольство, гости, мероприятия… А вот сходить в купальню не помешает.

— Сальма, деточка моя.

Лин остановилась, едва не выронив халат. Через зал бежала незнакомая анха. Маленькая, тонкая, с роскошной гривой золотистых вьющихся волос ниже пояса, и не возникло ни малейших сомнений, кем она приходится Сальме. Та, застыв у своей комнаты, смотрела на анху огромными глазами.

— Мама? — вскрикнула, отмерев, и бросилась навстречу.

Они удивительно походили друг на друга, отличались только ростом — Сальма была выше почти на голову — и возрастом. Мать перехватила ее в центре зала, повисла на шее и зарыдала, да так громко и отчаянно, что никакой Гании даже не снилось. Потом отстранилась, демонстрируя высыпавшим из комнат анхам тонкое, красивое, заплаканное лицо, и вдруг отшатнулась.

— Предки… — прохрипела она, в ужасе уставившись на дочь. — Предки… детка… Что с тобой? Волосы… Как…

Схватилась за горло, стремительно побелела и вдруг осела на руки Сальме, кажется, без чувств.

— Мама, — пробормотала та. — Мамочка… помо…

Но «помогите» так и не прозвучало. Сальма, наглядно доказывая теорию о наследственности, побелела, пошатнулась и прилегла на ковер — впрочем, не выпустив из рук бесчувственное тело матери.

Ладуша, скорее всего, нет, сообразила Лин, иначе на рыдания даже не вышел бы, а вылетел: в последнее время у него, похоже, намертво замкнулась в мозгах цепочка «опять рыдают — нужно успокоительное». Пока Тасфия брызгала на обморочных водой из графина, Гания демонстративно и громко жалела былую красоту несчастной Сальмы, а остальные наслаждались спектаклем, Лин протиснулась к двери клиб.

— Гостье из Баринтара плохо. И Сальме. Обе в обмороке.

В зал устремились клибы и евнухи, а Лин снова пробралась через толпу и все-таки пошла в купальню.

Мать Сальмы оказалась впечатляющей истеричкой, до высот которой и Гании, и Нариме, и всему курятнику вместе взятому было еще расти и расти. Едва ее привели в чувство, начались причитания и слезы, которые Лин прекрасно слышала и в купальне, и даже в библиотеке, куда поспешно сбежала, едва обмывшись. Кажется, Сальма утащила родительницу в сад, но это не слишком помогло. Скорее, наоборот: теперь, пожалуй, ее плач по утраченной красе доченьки могли слышать и по ту сторону стены.

Таких экзальтированных особ Лин видела и в своем мире, а уж здесь и вовсе не удивилась. Естественный результат развития анх в неестественных условиях, созданных кродахами. Но Сальму