Бойфренд в наследство - Линдси Левитт

Я фыркнула:

– Извини, но «Мечта Купидона» столько не стоит.

– Да, но добавь к ней «Тайский дворец», «Ангельские сады», салон тату, тот обшарпанный отель на углу… Дедуля по-тихому скупил все, кроме твоей часовни и недостроенного кондоминиума из двух корпусов. Вот о чем я узнал сегодня.

– Кто захочет выкупить все это? Это бросовые земли Стрипа.

Дакс не посмел посмотреть на меня:

– Дед рискнул, и его риск оправдался. Сегодня он заключил сделку со Стэном Уэлдоном.

– Это у которого гостиничный бизнес?

– Да. Уэлдон распродал все свои предприятия и теперь хочет вложиться в северную оконечность Стрипа. Он единственный владелец этих жилых башен за нами, которые так и не были достроены. И теперь Уэлдон решил их снести и построить новое казино под метафоричным названием «Феникс». Типа разрушенный комплекс возрождается в новом качестве.

Мой голос вдруг сделался слабым, еле слышным:

– И насколько большим будет этот «Феникс»?

– Ты знаешь такие казино. Там будет и отель, и бассейны, и дорогие магазины, и подземные паркинги. Весь комплекс протянется от «Сахары» до «Стратосферы».

– А моя часовня… Она же тоже там…

Дакс наконец посмотрел на меня. Но когда он повернулся, мне захотелось, чтобы он этого не делал. Его лицо сказало мне все до того, как он ответил:

– Не важно, сколько денег у тебя будет. Если Стэн Уэлдон положит глаз на твой участок земли – он его получит. И ни ты, ни я, ни все твои друзья, никто в Вегасе ничего не сможет поделать. Для вас все кончено.

Глава 21

Я повезла Дакса домой в полном холодном молчании. Меня больше не волновало, любит он меня или нет. Меня больше не волновало, любит ли меня еще кто-нибудь в этом мире. Потому что то, что больше всего люблю я, у меня теперь собираются отнять. И Дакс одной крови с человеком, который это сделал.

Я готова была сжечь свою собственную часовню, чтобы не позволить Виктору или Стэну – как там его фамилия – прикоснуться к ней хотя бы пальцем. То, что происходит, неправильно. Несправедливо. Дедушка Джим написал мне письмо. Я следовала всем его инструкциям. Увеличила доходность нашей фирмы, проблема должна была разрешиться.

Причина и следствие…

Почему вышло так, что теперь ничего нельзя исправить? Как так получилось, что я отдавала нашему предприятию все силы, вкладывала в этот мраморный пол свою душу только для того, чтобы все вернулось на круги своя? Чтобы все мои старания пошли насмарку?

Когда мы подъехали к дому Дакса, я со злостью хлопнула дверцей его тачки, швырнула ему ключи и, не проронив ни единого слова, пошагала за угол. Автобусная остановка находилась в полутора милях – я засекла расстояние, когда вела машину.

– Куда ты пошла? – прокричал он мне вслед.

– На автобус.

– Зачем тебе автобус? Вернись. Я попрошу маму отвезти тебя домой.

– Не надо.

– Холли, – взмолился Дакс, – будь справедлива! Я тоже переживаю из-за всего этого. Ты должна поговорить со мной.

– И что сказать? – я резко развернулась. – Что мне сказать тебе, Дакс? Что все в порядке? Что я довольна и счастлива?

– Нет конечно…

– Тогда подскажи мне, что сказать! – Я подошла почти вплотную к нему, подняла глаза на его красивое, почти совершенное лицо с этой щетиной на подбородке, покорившей меня при знакомстве. – Посоветуй, что мне делать. Только все это уже неважно. Ничего не изменить. Ты стараешься, работаешь, мечтаешь, веришь, надеешься… а люди… все равно умирают.

Дакс попытался обнять меня, но я его оттолкнула.

– Перестань меня винить, – сказал он.

– Ладно, но кричать на тебя все-таки намного лучше, чем на небо.

– На небо?

– На моего дедушку, идиот. Возлежащего или восседающего на своем облаке и бездействующего, пока его империя рушится. Ты прав: он придурок. Оставил меня со всем этим. И меня… меня тоже оставил… – Я села на дорогу и сглотнула. Один раз, другой, третий. Я все сглатывала, словно слезы лились не из глаз, а из горла, и я каким-то образом могла обратить их вспять. Увы, их не остановила бы и дамба Гувера.

Дакс встал на колени рядом со мной. Я закрыла руками лицо и зарыдала – впервые со дня смерти дедушки. Впервые с того дня, когда я влюбилась. Впервые с тех пор, как развелись мои родители. Нет, я, конечно, иногда плакала – но ни разу слезы не лились таким потоком. Ручьем. Рекой.

– Я потерпела неудачу… Я не справилась… – я икнула. – Мне надо было… надо было…

– Тсс. – Дакс погладил меня по голове. – Ты сделала все, что «надо было», и даже больше.

– Ненавижу твоего деда!

– Не стоит. И Стэна Уэлдона тоже не стоит ненавидеть. Ненавидеть надо Вегас. За то, что он такой… нестабильный. Здесь ничто не остается прежним.

– Отлично. Твоя взяла. Теперь я тоже ненавижу Вегас. – Я вытерла нос. – Надо переехать в Детройт.

– Детройт? Ты думаешь, там по-другому? Лучше?

– Нет. Просто Камилла однажды сказала: «Если решишься отсюда сбежать, держи курс на Детройт».

Дакс вытер слезу с моей щеки:

– Ты не сможешь сбежать. От этого никуда не сбежишь. Поверь мне.

Я натянула на кисть рукав и промокнула им глаза. Так сильно, что стало больно.

– Вот, значит, почему ты иногда делаешь глупости, не думая о последствиях.

– Я сглупил. Будь я настоящим мужчиной, я бы позвонил тебе и сразу поделился новостями.

– Даксуорт Крэнстон, возможно, у тебя и имеются кое-какие проблемы, но беспокоиться о том, настоящий ли ты мужчина, не приходится: у тебя слишком буйная растительность на лице. – У меня вырвался дрожащий вздох. Сосед, проходивший мимо с собакой, бросил на нас странный взгляд. А у меня уже не было ни сил, ни желания «послать» этого случайного свидетеля моей истерики. – Ладно. Я устала. Спасибо. Ты хороший человек, хоть и носишь эту гадкую фамилию.

– Ты всегда щедра на комплименты. – Дакс немного помолчал. – Я бы обнял тебя, но у тебя все еще такой вид, будто ты отвесишь оплеуху любому, кто к тебе прикоснется.

– Да, я не справляюсь с эмоциями, когда психую.

– А как насчет рукопожатия?

– Давай лучше помашем друг другу.

Дакс вскочил:

– Я попрошу маму сделать нам вафли, а потом она отвезет тебя домой.

– Вафли это не исправят.

– Это ничего не исправит, – Дакс подал мне руку. – Но хуже от вафель точно не будет.

* * *

Через две недели мы с Донной наведались в банк. Нам отказались реструктурировать долг