Отель "У ведьмы", или ведьмы замуж не выходят! - Ксения Игоревна Власова

К сожалению, от пронырливого антикварщика уйти сложнее, чем от хитрой лисы, напавшей на след зайца.

Мою ладонь взяли в руки и поднесли к губам. Господин Розенфельд склонился в низком поклоне.

— Госпожа ведьма, вы обворожительны, как утро в цветущем саду. Позвольте заметить, я сражен в самое сердце вашей красотой! Боги, зачем вы все это время скрывали ее от нас?

Я смутилась и, кажется, даже покраснела. Не то чтобы мне откровенно не хватало мужского внимания, но, определенно, его зачастую было меньше, чем хотелось бы. Я никогда не обладала модельной внешностью, поэтому всегда делала ставку на интеллект, а не на личико или фигурку. Как оказалось, такая установка тоже имеет свои минусы, в частности моя самооценка явно нуждалась в корректировке… Иначе бы я так сильно не поплыла от самых обычных комплиментов.

— Право слово, не стоит…

— Стоит, конечно, стоит!

Милоха с Данейкой под шумок ретировались, да так тихо, что я заметила их исчезновение уже сильно постфактум. Розенфельд, заливавшийся соловьем о моей красоте, чутко уловил момент, когда мне стало по-настоящему неловко, и быстро сменил тему.

— Госпожа ведьма, просветите, что это был за хлопок? Будто из пушки выстрелили.

Будь рядом со мной Антик, он бы вразумил меня какой-то колкостью. Но фамильяр засел где-то на кухне в окопе колбасных палок, так что я, все еще пребывая в самом прекрасном расположении духа, ответила максимально честно:

— Я благословила петуха, и он превратился в человека. Как вы знаете, сегодня праздник. Я обязана благословить каждого, кто об этом попросит.

От меня не укрылось, как переменился в лице Розенфельд, но я не придала этому значения. Мысленно я уже стучала в комнату Тори, чтобы предложить ей поучаствовать в афере века. Да и эйфория от преображения еще не рассеялась окончательно.

— Праздник, говорите… — Розенфельд помолчал. В его глазах отражалась бешеная работа мысли. Мне казалось, я сейчас услышу скрежет шестеренок в его голове. — Госпожа ведьма, тогда и я осмелюсь обременить вас просьбой. И в праздник вы не можете мне отказать!

Я не сдержала тяжелого вздоха. Что за дурацкий праздник! Кто его вообще придумал? Ведьмы не похожи на альтруистов. Ладно, схожу к Тори и спрячусь у себя в комнате до самого вечера.

— Чего вы хотите?

— Пообещайте, пожалуйста, лично присутствовать на аукционе, который я проведу. Я хочу продать одну вещь…

Что-то в моей голове щелкнуло. Розовая дымка развеялась, и я стала соображать более трезво. Взглянув на Розенфельда с вновь проснувшимся подозрением, я осторожно уточнила:

— А что именно будет выставлено на аукционе?

Розенфельд ответил со спокойствием, показавшимся мне напускным.

— Картина — редкое произведение искусства, которое достойно украсит любую частную коллекцию.

Так-так-так! Кажется, речь идет о том самом шедевре, о котором мне говорила Тори. Девушка-то оказалась права! Розенфельд собирается сбыть краденое именно в моем отеле — на неприкосновенной территории. Интересно, зачем ему мое присутствие?

Задумавшись, я не сразу поняла, что молчание затянулось.

— Госпожа ведьма, — кашлянув, напомнил о себе антикварщик. — Так что вы скажете?

— Я постараюсь найти время, чтобы посетить ваш аукцион, — с приклеенной на губах неестественной улыбкой заверила я и бочком попыталась проскользнуть мимо Розенфельда. — Сделаю все возможное!

— Даете слово? — оживился он. — Обещаете?

Вот же вцепился! Как собака в брошенную кость.

— Угу, — неохотно выдавила я. — Простите, меня ждут дела.

К моему удивлению, Розенфельд не стал меня больше задерживать. Он, раскланявшись, удалился с самым довольным выражением лица. Ну точно отвалившийся комар, напившийся кровушки.

Нет, мне, определенно, все это не нравится…

Все еще прокручивая в голове последний диалог, я дошла до нужной двери, постучала и, дождавшись ответа Тори, потянула за ручку.

— Ты не занята? — вежливо спросила я, переступив порог. — Я могу зайти попозже.

Тори, стоявшая у мольберта, обернулась. С кисти, которую она держала в руках, сорвалась большая капля краски и упала на паркет. Пальцы девушки были перепачканы, так же как и ее подбородок.

— Нет, я уже заканчиваю, — пробормотала Тори и, схватив тряпку, лежавшую у мольберта, принялась оттирать руки. — Проходите. Вы хотели обсудить закупки в следующем месяце?

— Признаться, нет, — покаянно ответила и добавила: — Хотя, конечно, это тоже стоит моего внимания.

Тори, бросив на меня быстрый взгляд исподлобья, кивнула и молча указала на кресла. Мы опустились друг напротив друга. Лицо Тори, перепачканное краской, выглядело не так серьезно, как обычно. Даже морщинка, которая образовывалась из-за того, что девушка постоянно хмурилась, будто бы разгладилась. Видимо, творческий процесс каким-то образом умиротворял Тори.

— Чудесно выглядите, — прервала паузу Тори. — Очень смело и необычно!

— Благодарю, — искренне ответила я и пошутила: — Можно сказать, нарядилась к празднику.

Тори с недоумением вскинула бровь.

— К какому празднику?

— Ну как же… К дню тех, кто ушел.

По последовавшему долгому и тяжелому молчанию я все поняла. В висках застучали молоточки, а щеки опалило жаром. Наверняка я покраснела до корней волос. Черт, так меня еще не обманывали!

— Нет такого праздника, верно? — тихо спросила я, смотря в пол.

— Нет, госпожа Офа, — с легким сочувствием проговорила Тори. — Вас ввели в заблуждение.

Я сжала кулаки. В душе медленно, но уверенно поднималась злость. Она ядовитой змеей обвила грудь так, что даже дышать стало сложно.

— Вы не местная? — мягко уточнила Тори.

Мне не хотелось ничего отвечать, поэтому я просто раздосадовано передернула плечами. Видимо, вышло более чем красноречиво, потому что Тори тут же продолжила:

— Вам не стоило распространяться об этом. Сила ведьмы настолько мощная вещь, что кто-нибудь непременно захочет воспользоваться незнанием ее владелицы себе на пользу.

— Ага, — мрачно согласилась я. — Меня предупреждали об этом.

Душившая меня злость заставила мозг работать максимально быстро и четко. Как же так вышло, что моя тайна оказалась раскрыта? О ней знали ведьмы и Коул, но те бы не стали никого посвящать в дела ковена. Я же поведала о своем секрете лишь близнецам и Теодору. Неужели кто-то из них мог проболтаться? Случайно или намеренно.

От подобной мысли меня накрыло болью, но длилось это считанные секунды. В памяти всплыл момент, о котором я уже почти забыла. Как наяву я увидела свою комнату и открытое окно, за которым мне послышалось хлопанье крыльев. А вдруг не послышалось?

Озарение случилось так