Дом и два жениха в придачу - Катя Водянова

Ознакомительный фрагменттурнюров и жестких корсетов, сдавливающих ребра, но все предложения носить женщинам брюки не пошли дальше модных фарузских журналов. Глаша в те точно не заглядывала, а по-простому куталась во все, что попадалось под руку, не заботясь о сочетании цветов и фасонов. Вот сейчас на ней было две цветастые юбки, нижняя длиннее и ярче верхней, объемная вязаная кофта, а поверх – сшитый из лоскутов жилет. Платков она тоже натянула два: тонкий белый и с яркими розами поверх.

— Знаешь, — я вздохнула и решительно поставила чемодан на землю, — в новую жизнь нехорошо идти в старом платье. Пойдем, купим тебе новое.

— Ишь, деньги еще тратить! И это еще не износилось. А в узелке у меня новое есть, не ношенное, из фарузского материалу!

— Который бабушка покупала для кухонных полотенец. Идем, Глаша.

Не слушая возражений, я подхватила ее и потащила к ближайшему магазину готового платья. Чемодан оттягивал левую руку и норовил из нее выскользнуть, Глаша причитала и пыталась выкрутиться из правой. Когда же достигли цели, поток ее жалоб стал еще больше. И ткани здесь негодные, и крой ее полнить будет, и цвета душу не радуют.

В конце концов я не выдержала, выдала ей три платья и почти силком затолкала в примерочную. Девушки-продавцы смотрели на нас недовольно и поджимали губы, но спорить или пытаться выпроводить не решились. И правильно, я после всех событий сегодняшнего дня была совсем не в духе.

— Злая вы, барышня, — протянула Глаша, выходя из примерочной.

Платье она выбрала самое простое, сшитое из светлой ткани в мелкий голубой цветочек. А поверх надела однотонный жилет. Не самые дорогие вещи, но в них она выглядела обычной городскойдевушкой, а не древней старухой.

— Вот отниму платок, тогда и поговорим о моей злобе.

Она снова сжалась в комок и обхватила голову руками, недобро зыркая на меня исподлобья. На оплату этого наряда ушла четверть моей стипендии, но оно того стоило. Глаша, хоть и хмурилась, но выглядела довольной. К тому же со дня на день я закончу один большой перевод и с деньгами станет полегче.

Спорить со мной Глаша не стала, но свои старые вещи тоже унесла. И потом не разговаривала все время, пока мы тряслись в вагоне до окраины города.

Бабушка Рита жила за его пределами, в стороне от дачных поселков и деревень, потому после трамвая нам пришлось идти по тропинке через лес. Вначале Глаша обиженно шагала позади, затем подхватила мой чемодан с другой стороны и пристроилась рядом.

Под ногами шелестела опавшая хвоя, а разлапистые сосны напитывали своим ароматом воздух. Солнце уже медленно клонилось к закату, здесь и там прошивая крону деревьев золотистыми полосами. Приятная бы вышла прогулка, если бы в мою голову не лезли мысли о времени. Пока еще солнце уверенно висело над горизонтом, но того и гляди скроется, выпуская осенний холод и лихих людей. В Тергороде с его близостью к границам никогда не бывало спокойно.

— Вы, барышня, если топиться с горя удумали или там на сосне вешаться, то могли бы и поближе к городу место выбрать, — пробормотала Глаша.

— Не говори глупости, не буду я страдать из-за очередного жениха или ссоры с матушкой. У меня еще дипломная не дописана и материал для диссертации не собран. Хочу сделать большую работу о различиях толкования рун в магических схемах и обычных текстах. Это поможет точнее и проще составлять заклинания.

— Ох и могучий у вас умище! А смекалка житейская хромает. Была бы в порядке, подсказала бы, когда стоит умищем хвастаться, а когда лучше с Глашкой о погоде поболтать али о грибах.

— Все равно я из грибов знаю только мухомор.

— Я про то и говорю, — покивала она. – Ни смекалки, ни хитрости, беда это для девки.

— Глаша, я не девка, а действующий переводчик со старорудского и еще пары мертвых языков. В будущем, возможно, полноценный профессор.

— Была я с вами в бане, точно говорю – девка. А нам хитрость нужна и обаяние. Вы же, барышня, как палка прямая и такая же негибкая. Это плохо.

Я не стала комментировать ее слова. Очевидно, у нас с Глашей совершенно разные взгляды на роль женщины и спорить об этом бессмысленно. Для ее деревни наверняка «могучий женский умище» действительно беда. А вот в нашем Тергороде образованная барышня не такая уж редкость. Бабушка Рита смогла прожить ярко и насыщенно, много добилась в науке и в жизни, вдруг и я так смогу? Тем более и дом у меня уже есть. Половина точнее, вдобавок к которому идет заносчивый и ядовитый, как поганка, Тилль Лайтнер. Даже внешне на нее похож: такой же светлый и тонкий, под темной шапочкой.

Я взглядом зацепилась на растущие вдоль тропинки высокие светлые грибы с тонкими ножками. «Юбочка» на них была совсем небольшой, а шляпки будто бородавками поросли. Большие такие и странные, наверняка ядовитые.

— О, зонтики! – улыбнулась Глаша. – Кабы б не ваш чемодан, насобирали бы сейчас на ужин.

— Угу, у меня как раз есть один кандидат на угощение. Надеюсь, яд в них действует медленно.

— Какой яд, барышня? Мы каждый год такие собирали, по лукошку, еще никто не отравился. Ну разве что дед Василь. Но он столько медовухой баловался, что скорее от нее.

Ладно, и здесь меня Глаша уела. Она определенно ближе к живой природе и больше о ней знает, а мой «умище» здесь бесполезен.

— А вон то, — продолжала она, указывая на грибы с темно-красными шляпками, — сыроежки. Ох и хорошее тут для грибника место, надо будет после ужина прогуляться.

— Глаша, не смей. Добрые люди вечером по лесу не ходят. К тому же здесь волки водятся и кабаны. Не хватало еще влипнуть в историю из-за грибов. Многие ученые мужи считают, что те вовсе и не полезны для организма и плохо усваиваются.

— Так понятно, что не мясо, но вкусно же, — не смутилась она. – Особенно если засолить или там в маринад. На сковородочке, да с лучком, тоже неплохо. Ой, ну вас барыня, разбередили со своими грибами, а собирать запрещаете.

— Взываю к здравому смыслу. Не стоят они такого риска.

— Ладно, утром пройдусь, пока вы спать будете, — простодушно согласились Глаша.

Я покачала головой и не стала спорить. Хочет бегать по лесу