Самые темные фантазии - Ю. К. Перес

Я внимательно изучаю выражение ее лица. Ее взгляд мечется между мной и ним. Нет, ее не тревожит татуировка. Она переживает за меня. Беспокоится о том, что сделает со мной Мэтт, когда сможет подняться. Мои брови поднимаются от удивления.

Она беспокоится за меня.

От этой мысли у меня замирает сердце. Мой тюльпан тревожится за меня.

Ей не стоит волноваться. Я пытаюсь сдержать смех.

Что он может мне сделать?

Абсолютно ничего. Он лишь издевается над беззащитными девушками.

Мне нихрена не будет.

Я наклоняюсь так близко, что у нее перехватывает дыхание. Ожидаю, что она оттолкнет меня или же отвернется, но она не делает ни того, ни другого. Напротив, ее взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, исследуя каждую деталь.

Я поднимаю палочку и касаюсь кончиком ее покрасневшую щеку, ожидая, когда она вновь встретит мой взгляд.

4

Дрейвен

— Что тебе нужно? — спрашивает она почти что шепотом, когда наши взгляды снова встречаются.

Я провожу палочкой по ее щеке, вызывая у нее дрожь.

— Не спрашивай о том, что не захочешь узнать, моя маленькая тень. — Затем опускаюсь к ее губам, которые чуть приоткрылись от моего прикосновения, и с ее уст срывается тихий стон.

Кстати, ее глаза распахнулись от этого удивительного стона, который вырывался без ее ведома.

— Что ты от меня хочешь? — вновь спрашивает она, ее голос звучит немного увереннее, и этот настойчивый тон посылает импульсы в мой член.

Я задерживаю свою палочку на несколько секунд, обводя контуры ее полных губ, прежде чем опустить ее к груди. Она выпрямляется, и ее грудь начинает подниматься и опускаться в ускоренном темпе.

Я подхожу на дюйм ближе. Ее сладкий аромат лаванды почти сбивает меня с ног.

— Ты правда хочешь узнать? — шепчу я ей на ухо.

Она кивает.

— Мне хочется исследовать каждый дюйм, — я провожу кончиком палочки по ее правой груди, затем по левой, — твоего идеального тела.

Ее соски твердеют от моих прикосновений. Эта рубашка плотно облегает тело, и я могу видеть, как они превращаются в маленькие бутоны. Желание сорвать с нее рубашку и попробовать ее на вкус становится практически невыносимым.

Боже. Она нужна мне.

Я хочу проглотить ее целиком.

— Я собираюсь выебать из тебя твоих демонов, маленькая тень. Изгнать всех этих ублюдков, чтобы остался лишь только я.

Она закрывает глаза и прикусывает губу, ее дыхание с каждой секундой становится все более частым.

— Пожалуйста, — умоляет она.

— О чем ты меня просишь? Маленькая тень.

Сначала я улавливаю звук шагов Мэтта по гравию, а затем чувствую, как он пытается протиснуться между нами. Он несколько раз пытался оттолкнуть меня, но вскоре сдался, поняв, что я не собираюсь двигаться с места.

— Идем, Кэтрин. Мои родители ждут нас, — он отдает приказ, но она не обращает на него ни малейшего внимания.

На протяжении всего этого времени она не отводила от меня взгляда.

Он щелкает пальцами перед ее лицом, но она не реагирует. Ее расширенные зрачки говорят мне о том, что если бы я провел пальцами у нее между ног, то обнаружил, что ее нижнее белье промокло насквозь. Он берет ее за подбородок, чтобы привлечь ее внимание. Она неохотно переводит на него взгляд, как будто не хочет прерывать наш зрительный контакт, но боль, которую он ей причиняет, вынуждает ее это сделать.

Я вжимаюсь в его шею сзади, вонзая пальцы глубоко в его плоть, стремясь почувствовать, как его пульс учащается от страха, который завладел его телом. Однако в черных перчатках это непросто.

— Тебя никто не учил? — Я крепче сжимаю его шею, и с его губ срывается болезненный стон. — Что нельзя прикасаться к даме без ее согласия?

Она мгновенно переводит взгляд с меня на Мэтта, затем на мою руку у него на шее.

— Все в порядке, мистер Жнец. Мы как раз собирались уходить. — Звук ее мягкого, ангельского голоса творит со мной чудеса. Он пробуждает каждую клеточку моего тела.

— Отпусти нас, чувак, — умоляет Мэтт, но я делаю это не ради него. Я поступаю так лишь потому, что она попросила об этом, и, как бы сильно мне, черт возьми, не хотелось оставлять ее с ним, все же приходится ее отпустить. Она будет в порядке, я не собираюсь подвергать ее опасности. Его время подходит к концу, и я буду пристально за ней наблюдать. Сегодня этот жалкий кусок дерьма в последний раз обращался с ней таким образом.

Они пытаются обойти меня, но я преграждаю им путь. Он смотрит на меня ледяным взглядом, и мне сложно сдержать смех над его неудачной попыткой меня запугать.

Этот маленький засранец не способен напугать даже муху.

— Ты можешь отодвинуться? — спрашивает он с легкой дрожью в голосе.

Я бросаюсь к нему, приближая свое лицо к его носу.

— Бу, — шепчу я.

Он отшатывается. Я смеюсь и ухожу, из-за ветра мой черный плащ развевается у меня за спиной.

Будь счастлив, Мэтт, скоро ты получишь по заслугам. А пока я просто понаблюдаю.

На данный момент.

Я видел, как этот мудак за последние девять месяцев, что они были вместе, превратил мой прекрасный тюльпан в безжизненную, унылую и невзрачную версию самой себя. Критиковал ее, менял стиль общения, одежду, музыкальные предпочтения и подвергал моральному и физическому насилию. С тех пор, как они вместе, она утратила свое сияние. Но я не переживаю по этому поводу. Скоро она вновь станет той, что была прежде.

Настало время закончить эту игру в кошки-мышки, которую мы с ней вели на протяжении многих лет. Пора ей, наконец, встретиться со своим тайным поклонником.

В течение следующих полутора часов я буду следовать за своим тюльпаном, осуществляя ее самые темные фантазии. Единственный Жнец, который сможет приблизиться к ней — это я. Мэтт покинул ее после нашего краткого общения, сославшись на то, что ему нужно завершить некоторые дела перед встречей с родителями. Ранее он закатил концерт из-за ее наряда и родителей, хотя их даже не было рядом. Но что еще можно ожидать от такой маленькой паршивой королевы драмы?

Его уход даже не вызвал у нее смятения. По тому, как засияло ее лицо, я понял, что это принесло ей лишь радость. Она прекрасно проводила время с друзьями, беззаботно прогуливаясь, смеясь, уплетая угощения, катаясь на аттракционах и наслаждаясь каждым моментом. Прошло много времени с тех пор, как она веселилась в