Развод. Точка. Нет - Наталья Чернякова

пары. — Я и не волновалась, понимая, что решу эту проблему. Мне несложно было попросить любого пацана из танцевальной студии, которую посещала с шести лет: собиралась поступать в университет культуры. Но раз у подруги есть вариант, послушаем её. — Домой на практику приехал брат, он учится в соседней области на юриста и отлично танцует, занимается в студии современного танца, которая работает при их университете. Месяц назад, перед сессией, выезжал на какой-то студенческий конкурс, по-моему, получил диплом.

Я хохотнула:

— Ты предлагаешь танцевать с твоим братом?

— Да. Или ты против?

— Не против, но надо на него посмотреть. Да и сможет ли он выучить танец за три дня?

— Сможет, — с уверенностью ответила Алиса. — У него феноменальная память.

— Тогда веди.

Следующим утром подруга представила своего брата. Его оценивающий взгляд задержался на Миле, ибо она сразу бросается в глаза гренадерским ростом и широкой костью, а потом перешёл на меня.

— Давайте знакомиться, я — Кирилл, можно просто Кир. — И улыбнулся в тридцать два зуба.

— Мила. — Подруга оттолкнула меня, хрупкую, и протянула руку, заискивающе глядя на парня.

— Мила — это Людмила? — поинтересовался он, поправляя и так идеально лежащий чуб.

«Ну и франт», — успела подумать я.

— Нет, так и есть, Мила Юрьевна Александрова, — представилась полным именем подруга. — Ударение в фамилии на предпоследнем слоге. — Кир равнодушно кивнул и перевёл взгляд на меня.

Пожав плечами, я буркнула: «Лера» и, сняв с плеча шопер с туфлями для вальса, поставила на сиденье возле сцены. На Кира больше не смотрела, а приглядывалась к Милке. «Ооо, неужели она и в Краснокутского влюбилась?» — подумалось тогда.

Давно заметила, что Мила с вожделением посматривала на Макса, старалась ему во всём угодить, а тут уже Киру строит глазки. Парни и внешне чем-то похожи: оба смуглые, хоть и голубоглазые блондины — игра природы. Только Краснокутский немного ниже Голубева.

Я хорошо знала Милу и понимала взгляды, которые она периодично бросала на Кира, из чего следовал вывод: будет за него сражаться.

Наверное, подруга поняла, что с Голубевым вариант бесперспективный, почему бы не попробовать с другим красавчиком?

От этих мысли стало неприятно.

Краснокутский мне тоже понравился: умный, весёлый. И в сравнении простой. Вот в Максе высокомерия выше крыши, а Кир простой в общении, но любит, чтобы всё было разложено по полочкам и в мыслях, и вообще.

* * *

«Однако носки раскидывает по всей квартире», — подумав об этом, улыбнулась.

Эту его привычку с детства не мог искоренить даже их с Алиской отец-деспот, а мне так и вовсе не дано. Но должны же быть у мужчины какие-то слабости? Должны, однако эта привычка мужа мне изрядно за годы совместной жизни надоела.

Закинув носки в стиральную машину, я решила: пробежка мне не помешает. А Кир пусть в это время занимается уборкой.

Наушники — в уши и лёгкой трусцой понеслась по дорожке, огибающей центр спортивной площадки, она расположена в нашем жилом комплексе.

Пока бегала, на время выбросила из головы и сегодняшний скандал с Краснокутским, и тревожную встречу с Голубевым.

Всё-таки спорт — это вещь, отрезвляет! Главное, чтобы машинка ездила, а то моих нервов на общественный транспорт не хватит, и буду так бесконечно спорить с мужем.

Взглянув на окно спальни, поняла: мой Краснокутский не спит, ибо из стыка портьер неясно пробивался луч света. Я удовлетворённо улыбнулась:

— Волнуйся-волнуйся и жди жену.

Глава 4

Вопрос со страховой решился положительно, и вскоре Макс получил добро на ремонт машины в одном из автосервисов. Моя машинка тоже ждала своего часа, оставаясь на крытой парковке недалеко от дома Алисы.

Нужны были деньги для ремонта, но их катастрофически не хватало, и я рассчитывала на заработную плату, которую ожидала в конце месяца.

Можно было бы у кого-нибудь занять, но, похоже, нельзя, кто же добровольно отдаст деньги перед новым годом, ибо в это время нешуточные растраты на подарки, корпоративы, праздники и прочее.

Голубев настойчиво предлагал всё сделать быстро и бесплатно в автосервисе друзей, но я категорически противилась этому, ибо понимала, несмотря на кажущуюся легкомысленность, где бывает бесплатный сыр и как дорого за него приходится платить.

Так что, вся надежда была на зарплату и премию в конце года за качественную работу. Иногда в голове роились мысли: не провести ли несколько новогодних корпоративов, они, как правило, начинались уже с пятнадцатого — восемнадцатого декабря. Это было бы вообще великолепно: я бы отремонтировала автомобиль ещё до праздника.

— Что ты всё пишешь? — поинтересовался Макс, когда подвозил меня из офиса страховой компании до работы.

— Объявление. — Я продолжала клацать по смартфону.

— Объявление? И о чём же ты объявляешь?

— Хочу перед праздниками немного подзаработать.

Макс хохотнул, не отрываясь от дороги:

— Новогодними утренниками?

— И этим тоже, — согласно махнула рукой.

— Не понимаю, ты дипломированная артистка, а занимаешься чёрт — те чем.

— Я занимаюсь важным делом, — взглянув на Голубева, ответила недовольно, — воспитываю, обучаю и развиваю молодое поколение.

— Шла бы в театр и работала там по специальности. Больше бы было пользы.

Для театра я актриса тоже никакая, как впрочем, и менеджер для таможенной службы: с точки зрения режиссёров, не выполняю задачи, какими их видят они, хотя в реальной жизни импровизирую замечательно, не подкопаешься, преподаватели на этюдах хвалили и ценили мои находки, а ещё им нравились шутки, которые были не постоянные тотальные, а скорее, лайтовые.

— В театре существует конкурсный отбор, а я посредственная актриса.

— И что?

— Не берут, пробовалась, да и нет там вакансий.

'Надо было выходить замуж не за Краснокутского, а за режиссёра по любви… к театру, — невесело усмехнулась своим мыслям.

Макс остановился прямо у дверей Центра творчества, и внимательно посмотрел на меня.

— Приехали.

Я молчала, отстёгивая ремень.

— Подожди. — Голубев положил на мою руку ладонь. — Кто тебе вбил в голову, что бездарна? Я же помню, как замечательно играла в школьном спектакле «Кентервильское приведение» Виржинию — дочь Отис. Ты — настоящий талант, истинный самородок. — Каждое слово Макса отзывалось во мне пронзительным теплом и новой надеждой, что в профессии небезнадёжна. — Стать актрисой — твоя мечта, так почему ты опустила руки и ничего не делаешь, чтобы мечта стала реальностью? Хочешь, сейчас же свяжусь с худруком драматического театра, он тоже мой давний приятель.

Я была поражена этим предложением и всем, что дальше видела и слышала, не могла ни пошевелиться, ни произнести и слова, ибо всё напоминало яркий, дивный, сказочный сон, сон, когда не хочется просыпаться и возвращаться