Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки - Yirtimd2

«Да, сестра конечно не совсем одобрила, она ведь хотела, чтобы я пошел в Праксориум, как Вайсс…» — мелькнула у него мысль, — «Но, честно говоря… я уже давно не маленький и сам решаю, кем хочу стать.»

Где-то сбоку вспыхнул прожектор, и на сцену вышла ректор Аэстрии — женщина лет сорока, с короткими седыми волосами, в темно-алом мундире. За её спиной — преподаватели: строгие, элегантные, профессиональные.

— Студенты… — начала она, без крика, без надрыва. — Сегодня вы вступаете на путь. Не путь славы. Не путь героизма. А путь сознательного выбора. Мы не требуем от вас стать героями. Мы просим быть точными. Быть стойкими. Быть людьми. Быть гражданами Мегаблоков.

Ни хлопков. Ни вскриков. Только — ровное молчание, как уважение. Несколько студентов кивнули. Уитли слегка кивнул тоже, чтобы показать, что понимает суть услышанных слов.

«Да, здесь тебя не будут бросать в грязь. Здесь учат, как действовать точно. И эффективно. Не брутально — а грамотно!»

После короткой, но насыщенной речи, ректор поклонилась. Синтструны усилились и из боковых дверей начали выходить ассистенты с аккуратными папками — расписания, карточки доступа, личные планшеты с учебными материалами.

Никакой суматохи. Всё — в порядке. Всё — под контролем.

Уитли взял свою папку. Бумага — гладкая, безупречно обрезанная. На планшете — уже загружен индивидуальный план. Вечером — вводная лекция по городскому бою. Завтра — стрельба. Послезавтра — тактика в условиях эвакуации мирных жителей.

«Прекрасно.»

Он снова усмехнулся про себя, выходя из зала вместе с другими новыми студентами.

На экране над выходом мягко мерцали слова:

«Ты на миссии — но ты знаешь, что вечером будешь дома.»

И в этом было нечто правильное и приятное…

4. Академия Праксориум. Факультет «Люкс Сапиенс». Актовый зал.

«Порядок — это не естественность. Его нужно насаждать и защищать.»

Эта фраза, выгравированная над входом в зал, горела в её сознании сильнее, чем светящиеся глифы перед внутренним взором. Она уже слышала её раньше — в домах судей, на собраниях, в кулуарах совета, даже от самой Винтер.

Но здесь она звучала иначе. Строже. Натуральней.

Вайсс сидела на третьем ряду в мраморном зале. Ровно. Спина прямая. Колени сомкнуты. Перчатки из чёрной ткани — сложены в замок на коленях. На ней — новая форма: строгая, глубокого черного цвета, с серебристым гербом юстициариев на плече. Плащ лежал аккуратно через спинку кресла.

Вокруг нее — молчание. Ни хихиканья. Ни скрипов стульев. Только ровное дыхание десятков студентов. Ни один не был случайным. Ни один не пришёл за славой. Здесь — только те, кто был готов слушать. Не просто слышать. А понимать.

На сцену вышла архиюстициар Ариет Сомна. Высокая, как статуя. Белые волосы собраны в тяжёлый узел. Меч — не на боку, а перед ней, как часть ритуала. Её шаг был не военным, но властным. Не угрожающим, но безапелляционным.

— Вы пришли не за правом. Вы пришли за истиной. — сказала она сдержанно, без эмоций, но её голос эхом разнёсся по залу, как приговор, — 'Закон не всегда ясен. Правда не всегда чиста. А справедливость… редко красива. Но если вы здесь — вы обязались выносить её. Холодно. Точно. Без жалости.

Мурашки прошли по коже. Кто-то в зале сжал кулаки. Кто-то закашлялся от напряжения. Вайсс закрыла глаза на мгновение.

«Винтер бы… Нет. Винтер будет гордиться. Я больше не хрупкая девочка. Я больше. Я могу вынести то, что другим тяжело даже прочитать в сводке.»

— Вы будете видеть страх в глазах виновных. И видеть его — не повод пожалеть. Вы будете смотреть в лица тех, кто лжёт. И видеть в них отражение своей слабости. И всё равно — вы должны судить. Не как люди. А как факелы закона.

Факелы. Да.

Свет — холодный, прямой, беспощадный.

Вайсс почувствовала, как сжалось ее горло. Сердце билось глухо, но чётко. Не от страха. От осознания.

«Я действительно здесь. Я — Шнайдер. Не только по крови, а по сознательному выбору. Если сестра охраняет порядок на улицах… то я стану той, кто его определяет. Кто встанет между правдой и хаосом. Кто скажет последнее слово. Последнее. И точное.»

На экранах за спиной архиюстициара вспыхнули слова:

«Рассмотри. Суди. Исполни.»

Она вдохнула. Медленно. Глубоко.

«Добро пожаловать, Вайсс. Теперь ты не просто ученица. Ты — проводник истины.»

5. Праксориум. Факультет «Цивилис». Зал сбора новичков.

«Мы — первая стена. И последняя, если надо.»

«Я не в Биконе. Не в Галбадии. И не на обложке глянца. Но, чёрт возьми, я здесь. И это что-то, да значит.»

Сун стоял в тренировочном зале №4 — который называли «Улица-А» — точная копия перекрёстка в Среднем Городе: лавки, уличные автоматы, лестницы, рекламные панели с мигающими слоганами. Только потолок — бетонный, с прожекторами. Это был не просто учебный зал. Это был кусок его прошлого, только чище. Организованнее.

Вокруг — десятки таких же, как он: с поднятыми плечами, потертыми кедами, крепкими руками и глазами, которые видели и ругань на рынках, и пожары в подвалах. Кто-то был в идеально выглаженной форме. Кто-то уже натянул броник.

Сун был безрукавке и бронике, а хвост торчал сзади.

На лице — лёгкая ухмылка. В груди — ударный ритм.

Поступил. На Цивилис. Не герой. Не легенда. Но — стена.

Первая. И последняя, если придется…

Где-то сбоку старший инструктор, женщина с коротко подстриженными волосами и боевым шрамом над щекой, выкрикнула:

— Смирно!

Речь не началась с фанфар. Не было пафосных слов, эффектных мелодий или героических поз. Только ресь — короткая и по делу.

— Вы пришли не сражаться за мир, а для того, чтобы он не развалился, пока другие сражаются. Вы — охотники урбан-среды. Мы не зовём вас в бой. Мы ставим вас между обществом и хаосом. На входе. В переулке. У двери.

Сун стоял ровно, слушая. А внутри — всё клокотало.

"Я знаю эти переулки. Я жил в них. Я дрался с теми, кто продавал дурь в коридорах и на лестницах мегаблоков. Я бегал от тех, кто считал нас грязью. Я знаю, как говорит толпа, когда она близка к панике. Я знаю, как выглядит страх в глазах матери, у которой задержали сына просто за то, что он был