Таточка - Татьяна Стародубцева

в воспоминания о Первой мировой войне и последовавшей за ней революции. Те времена принесли много страданий её семье, как и многим другим жителям Санкт-Петербурга, который тогда был переименован в Петроград. За свою долгую жизнь она успела прожить в этом городе под тремя разными названиями и при различных режимах правления. Не желая возвращаться к тяжёлым воспоминаниям прошлого, она решила сосредоточиться на будущем, черпая силы духа из надежды на лучшие времена.

В Ленинграде началось оживлённое движение! Люди, планировавшие отпуск за городом, активно запасались всем необходимым, ведь совершенно было непонятно, что людей ожидает в ближайшем будущем и возможно ли будет купить. Конечно, перепродажа товаров была под запретом, но дух предприимчивости у ленинградцев был силён. В сберкассах выстроились длинные очереди – люди заботились о своих финансах. Многие, конечно, испытывали волнение, ведь последние два года тема войны не покидала повестки дня. Но никто не ожидал такого поворота событий именно в этот день. Хотя официальных указов о мобилизации ещё не было, многие мужчины отправились в военкоматы, чтобы быть готовыми к защите Родины. Дух патриотизма был силён, и большинство желало внести свой вклад в общее дело.

Выпускники старших классов, которые ранним утром возвращались с гуляния, видели развешанные аэростаты, кто-то шутил, что их развесили в честь них. Их наивная молодость закончилась после выступления Молотова.

Прекрасный город Ленинград ещё жил своей жизнью, с твёрдой уверенностью, что война не продлится долго. Жители окраины видели летающие самолёты, и не могли понять, учение это или уже началось…

Галочка вызвалась помочь Анне Фёдоровне пройтись по магазинам, а Павел Иванович отправился в военный комиссариат.

Около некоторых домов они встречали милиционеров с противогазами, на перекрёстке Арсенальной и улицы Комсомола говорило радио. Всё это давало понять, что угроза совсем близко. Они не стали уходить далеко от дома, решили закупиться сначала самыми необходимыми и нескоропортящимися продуктами. К этому ещё прикупили бытовые мелочи, такие как спички, мыло. Анна Фёдоровна пыталась продумать наперёд, что их может ждать дальше. Конечно, она и представить не могла, что им когда-то придётся покинуть родной дом…

По пути они встретили знакомых, те тащились с огромной тележкой, заваленной продуктами и вещами.

– Анна Фёдоровна, быстрее идите в «Росторг», пока всё не раскупили. Галоши взяли, носки тёплые, валенки. – Женщина заговорчески подмигнула. – Потом это втридорога продать можно…

– Благодарю, Лидия Вячеславовна. Мы сейчас по большей части для себя, но вы, возможно, правы.

Перепродавать для Анны Фёдоровны было ниже её достоинства. Хотя конечно, если надо будет, чтобы выжить, на что только не пойдёшь. Она подумала сразу о дочери, когда она уже вернётся домой… Сейчас женщина стала жалеть, что не рассказала Таточке перед её уходом, об утреннем визите соседей, и о надвигающейся опасности. Не ожидала, что всё так стремительно будет развиваться. Только бы она быстрее вернулась! Увезти её отсюда подальше! А куда увозить? Кто знает, где сейчас будет безопаснее?

Тревожные мысли не давали спокойно дойти до дома. Под ухо что-то щебетала Галочка, она была напугана, озиралась на прохожих, а после того как встретили дворника в противогазе и с красной повязкой, вообще заскулила и попросила скорее пойти домой.

– Галочка, соберись с духом!

Домой они пришли нагруженные хозяйственными сумками, уставшими и опустошенными. Пока разбирали продукты, подошла и Таточка.

– Мамуля! Мамуля! Я пришла!

Вскоре подошёл и Павел Иванович.

– Сейчас мобилизуют 1905-1918 года рождения. Меня отметили, но сказали попозже подойти, в понедельник пока идти на работу. Скорее всего, оттуда мобилизуют на снабжение. Очередь неимоверная, и столько… – Тут он осёкся при виде дочери.

– Я тоже пойду на фронт. Нужны силы, медсёстры! – В ней говорило горячее сердце, совсем еще молодое и бесстрашное.

– Подожди ты! – Прервала её мать. Этого ещё не хватало, чтобы её единственная дочь кинулась на пулемёты. Анна Фёдоровна уже прокрутила в голове, что пристроит Таточку к себе в банк. – Не женское это дело воевать и под пулями бегать. Есть обученные кадры спасать солдат.

– А я боюсь смерти, боюсь крови… По мне так в городе чем-то полезным заняться! – Обычно храбрая Галочка не представляла себя совсем на войне.

– Давайте-ка, девчата, займёмся заготовками. Завтра у всех тяжелый день, и неизвестно ещё, что дальше. Пока мы дома, пока немцы не добрались до нашего города… Паша, что говорили в военкомате, какие новости?

– Да, разное говорят, Аннушка, не всему стоит верить.

Татьяна осознала, что жизнь её семьи, а также всей страны, претерпела кардинальные изменения в кратчайшие сроки. Её огорчало то, что родители по-прежнему воспринимают её как ребёнка. Девушка была раздираема противоречивыми чувствами: с одной стороны, она испытывала неимоверную тягу отправиться на фронт и внести свой вклад в общее дело, с другой – чувствовала сильную потребность остаться рядом с матерью и оказать ей поддержку.

Несмотря на то, что война для неё была абстрактным понятием, извлечённым из книг, девушка испытывала страх перед неизвестностью и потенциальной физической болью. Воспоминания о Зимней войне 1939 года были туманны и не вызывали сильных эмоций. Страх смерти как таковой отсутствовал, но пугала сама неопределённость ситуации.

Под вечер вся семья собралась за ужином. Отец решил взять на себя инициативу, развеять немного обстановку.

– Таточка, сыграй нам что-нибудь. Пока никого не хороним, нечего киснуть!

Девушке это было за радость. Клавиши под её нежными белоснежными пальцами ожили, и в комнату ворвалась 40-я симфония Моцарта.

– Ну-ка, давай теперь я что-нибудь весёлое вам организую. – Отец сел за пианино, вспомнил свою любимую мелодию, которую он когда-то посвятил Аннушке, и его тело как будто слилось с инструментом.

Анна Фёдоровна вспомнила их молодые годы, как они только начинали узнавать друг друга, встречаться. Это было так романтично… Как она могла тогда устоять перед таким напором?

Пианино потихоньку затихало, солнце медленно садилось за горизонт, подсвечивая на прощание золотые купола соборов, слегка поглаживало крыши домов, как будто хотело приободрить перед надвигающейся угрозой. Город готовился ко сну…

Ночью включили учебную тревогу.

Танюша вжалась в кровать, пальцы впились в одеяло. Было страшно даже дышать.

– Какая я дура, на фронт собралась! Мне даже здесь страшно…

Это была первая ночь войны. Все провели её по-разному. Кто-то крепко спал и так и не услышал вой учебной тревоги, кто-то проснулся и так не мог заснуть, а кто-то уже держал оружие в руках и стоял на страже нашей Родины…

Глава 3 Таточка

Я всегда была белоручкой. Надо мной иногда смеялись подруги, что стоит мне взять что-то тяжелое в руки и