Моя месть. Шах, тебе мат! - Мара Евгеника

то, что этот человек просто по доброте душевной подобрал меня на дороге, привез в такую хорошую квартиру, и разрешает мне в ней переночевать. Нет, даже, пожить.

- Все поняла?

Вместо ответа, киваю головой. Хотя для себя уже решила, что включать эту страшную штуковину не буду. Лучше воду подогреть на плите. И для мытья посуды тоже.

В принципе, я могу и вовсе без горячей воды обойтись. В деревне баня раз в неделю. В остальные дни зубы, лицо и причинные места водой из кадки, что дома успевает прогреться немного.»

Поток своих воспоминаний пятнадцатилетней давности останавливаю сама.

- Так, Евгения Юрьевна, что-то мы с тобой давно не рефлексировали и не медитировали, - произношу вслух сама себе и обрисовываю по пунктам то, что мне нужно сделать. - Сначала ванная с ароматными шариками. Потом мятный чай. После сеанс рефлексотерапии. После 10 минут медитации и спать. На ночь музыка релакса.

Как решила так и делаю.

Минут тридцать отмокаю в ванной.

Мысль о побаловать себя бокалом шампанского и клубникой отставляю на пятницу.

Потому как в четверг рано еще жизнь куражить.

Вместо волшебных пузырьков счастья обхожусь арома свечами и мыслями про котейку.

Снова вспоминаю своего рыжика, которого мне принес папа, когда я лежала в очередной раз с ангиной.

Было мне тогда семь лет. И у нас еще хорошая крепкая семья.

Мама работала в деревенском медпункте фельдшером. Отец в колхозе шоферил.

Дома всегда пахло хлебом и пирогами, щами и печеной картохой, ароматными травами и молоком.

Я любила утром спрыгнуть с печи. Босой пройтись по прохладному деревянному полу. Дойти до большого стола. Поднять белое расшитое полотенце. Оторвать со свежеиспеченной булки румяную твердую корку. Налить в большую глиняную кружку молока. Сесть на лавку и жевать корку, запивая еще теплым молоком.

За этим занятием меня всегда заставала бабушка Тося.

Она заполошно всплескивала сухими руками и причитала, что я - голожопая, простоволосая, да не прибранная за еду схватилась.

После бабушка меня умывала, причесывала, одевала и усаживала за стол.

Доставала из печи картоху печеную, давила ее ложкой в тарелке, наливала сверху молоко или клала домашнюю сметану.

В тот год, как у меня появился домашний кот Василий, бабушка Тося преставилась.

И вместе с ней из нашего дома ушли тепло и радость.

Мамка после похорон начала по-тихому попивать. Сначала понемногу на выходных, а потом уж и каждый день.

До момента, как пропал папка, она еще держалась хоть как-то. Хотя может это отец ее держал. Потому как скандалов было много.

Мы с Василием, когда родители ругались, сидели или на печи, или прятались в соломе на чердаке.

Я Ваське рассказывала сказки от бабушки Тоси. Рыжий мне всегда отвечал добром, мурлыкал и мял меня лапами, словно жалел.

После пропажи отца мамка запила окочательно.

Наш когда-то теплый и чистый дом превратился в помойку и в ночлежку для пришлых алкашей.

С ними я сталкивалась, возвращаясь домой на выходные из поселкового интерната.

Мать отдала меня учиться в поселок, потому что нашу деревенскую школу закрыли.

Учеба мне всегда давалась легко. После окончания школы мне предложили поехать в город в сельскохозяйственный техникум. Но…

Нужны были деньги, чтобы я могла пожить в общежитии во время вступительных экзаменов. Но…

В это время у матери не было ни копейки.

Я пошла на ферму разнорабочей убирать за коровами .

Вечерами пряталась на чердаке, но уже без рыжего. Васька бесследно пропал еще во время моей учебы в поселке.

Неожиданно в нашем доме появился вполне приличный себе мужчина по имени Иван.

Он разогнал всех алкашей и заставил мать привести себя в порядок. Мамка с ним даже расцвела. Сказала, что теперь Иван - отчим мой.

Меня Иван не обижал. Но…

Мне он не нравился. В его присутствии я себя чувствовала как-то неуютно.

И вот однажды мои опасения оправдались.

Он сначала в шутку зажал меня в сенях.

Потом схватил на руки и потащил на кровать.

Я стала кричать и отбиваться. Укусила его за руку.

Он меня ударил. Разорвал свитер и попытался стащить штаны с трусами.

Мне удалось найти рукой старый ухват для печи. И с первого раза приложить его по голове.

Испугавшись, что он умер, я побежала к матери на ферму, где она работала подсобной и телятницей.

Увидев мать снова пьяной, поняла: помощи ждать от нее не придется.

И все равно сделал попытку ей рассказать.

Вместо того, чтобы встать на сторону дочери, мать разоралась, что из-за меня останется без мужика.

- Могла бы и потерпеть. Бабье дело такое. Раздвинула ноги и терпи. Зато бы в сытости жили, - выслушав пьяный бред, я не сказав не слова, вышла из коровника.

Доярка тетя Зина, слышавшая все, посоветовала мне взять документы и уехать в город. Дала адрес своей знакомой.

За документами в дом мне идти было не нужно. Я их хранила в курятнике в банке, боясь, что алкаши могут дом спалить. Денег у меня тоже немного было отложено.

Так без вещей: в рваном свитере, спортивных штанах, резиновых сапогах на босу ногу и в старой худой куртке, - я пошла на автобусную остановку. Осень в тот год выдалась очень холодная, дождливая и ветренная.

При нормальной погоде до остановки три километра и не расстояние вовсе. Но…

В шквалистый ветер с дождем еще то удовольствие.

До открытого всем семи ветрам остановочного пункта я дошла мокрой, как мышь.

Надежды на автобус в вечернее время не было никакой.

Сколько простояла не помню.

Меня так колотило от холода, что я даже не заметила, как около меня остановилась машина.

В себя пришла, когда аккуратный и приличного вида мужчина предложил меня подвезти до города.

- Не бойся, девочка! Я не насильник и не маньяк. Подвезу тебя бесплатно. Садись, а то у тебя зуб на зуб не попадает от холода.

И я села. И он меня отвез в мою новую жизнь…

ГЛАВА 5

Дебюты учат дебютам. Эндшпили учат шахматам

До понедельника мы так с Шахом и не увиделись.

Выходные я