Босс и неподчиненная. Его ходячая проблема - Лена Лорен

Подойдя к столу, я неотрывно смотрела на разрывающийся аппарат, как на заминированную бомбу с отсчетом времени.

Взять, не взять трубку? А что говорить в случае чего?

Ай, волков бояться — в лес не ходить!

— Компания “Адамас”, слушаю вас, — ответила на звонок под стать Лене, и я услышала ее голос в ответ.

— Рада, это ты, что ли? — протянула она изумленно.

— Прикинь, — хихикнула. — Меня взяли в рабство. Босс таким образом решил наказать меня.

— Повышением? — хмыкнула она. — Да чтоб меня так всю жизнь наказывали!

Я обладала непревзойденным нюхом на завистников, но в тоне Лены угадывалось только искреннее восхищение. Это не могло не радовать.

— Лен, а ты чего звонишь? — поинтересовалась я.

— Ой, я как тебя услышала, сразу все забыла. Делегация прибудет через десять минут. Звоню предупредить Оскара Савельевича. Передашь же ему?

Я покосилась на стеклянную перегородку, за которой располагался его пустующий кабинет.

— Да, спасибо, передам, — торопливо проговорила, бросила трубку и суматошно ворвалась в кабинет босса.

— Оскар Савельевич? — произнесла я нараспев, войдя в гардеробную. — Ау.

А вода из душевой так и лилась, заполняя шумом и влажным воздухом все помещение. Очевидно, поэтому он меня и не слышал.

Что ж. Я попыталась.

Ну не врываться же мне к нему в душ. Он там голый!

Покрывшись дрожью, я невольно окунулась в фантазию, чем-то напоминающую фрагмент из фильма для взрослых.

Воображение подбросило мне образ Оскара Савельевича с обнаженным торсом. По его груди и кубикам пресса скатывались капельки воды, вдоль выразительных косых мышц скользила взбитая мыльная пена. А вот все, что находилось ниже, воображение показывать отказывалось. Даже моя фантазия накладывала гребаные пиксели на причиндалы генерального, как бы намекая, что мне и в мыслях ничего не светит.

Дернув головой, я прогнала наваждение, и тут на глаза мне попался костюм босса, лежащий на банкетке.

В углу стоял приготовленный отпариватель, где с плечиков свисала рубашка.

Он же не успеет к началу конференции, если сейчас же не выйдет из душа! Вот что за человек? Потом же на меня всех собак спустит. Со свету сживет.

Ладно. Выручу босса. Сама отпарю вещички, так и быть.

Дело уже подходило к концу. Я сидела на корточках у большого зеркала, трудилась в поте лица, обрабатывая паром брюки.

Мне оставалось только сделать стрелки, когда Оскар Савельевич наконец вывалился из душевой.

— Рада, если ты хотела присоединиться, надо было хотя бы раздеться и просто постучать, — расслышала я его ленивый, с нотками соблазна голос позади себя и уловила ментоловый аромат геля для душа, на меня аж холодом повеяло.

— По голове себе постучите, — брякнула я.

— Грубим начальству?

— Сами нарываетесь.

— А ты берега не попутала, девочка? Чтобы это было в первый и последний раз! — сердито процедил в ответ.

— Попридержите коней, Оскар Савельевич. Я вам помогаю, вообще-то, разве не видите! — пресекла грубовато, не отвлекаясь от дела. Стрелки были почти готовы, а над почтительным тоном мне предстояло еще работать и работать. — А вы тут намеки грязные кидаете! Вы бы еще дольше мылись, вообще бы никуда не успели!

— А который сейчас час? — существенно сбавил он обороты.

— Понятия не имею, я потерялась во времени с вашими указаниями. Знаю только, что делегация прибудет с минуты на минуту.

— Бля, — ругнулся он хоть и тихо, но я все равно расслышала.

Словно в задницу ужаленный, он подорвался к банкетке, где его ждали отпаренные пиджак и рубашка с боксерами, аккуратно сложенные друг на друга.

— Конференц-зал готов, надеюсь?

— А как же. Вылизан до блеска. С пола есть теперь можно.

— Хорошая девочка. Если продолжишь в том же духе, станешь одной из первых претенденток на повышенную премию.

— Еще скажите, что фавориткой вашей стану, — прыснула со смеху, точно черт дернул меня за язык, потому я его и прикусила.

А босс многозначительно хмыкнул и взял короткую паузу для чего-то.

Я не видела его лица, но чувствовала на интуитивном уровне, что он улыбается сейчас.

— Фавориток в офисе я не имею, — отрезал он.

— А где же вы их имеете?

Раньше я не отличалась испорченностью. Грязные мыслишки если и возникали, то за разговорами с подругами, а с появлением в моей жизни Оскара Савельевича я начала все сводить к одной теме.

Это он виноват или во мне живет скрытая извращенка?

— О таких вещах я не привык распространяться. Закрыли тему, — произнес он интригующе, вызывая во мне жгучее любопытство.

Я мельком посмотрела в зеркало и зависла. Из-за воплощенной в реальности фантазии. Разве что на месте пикселей появилось полотенце, обернутое на бедрах Оскара Савельевича.

— Мне кажется или трусы мои ты тоже отпарила? — держал он в вытянутых руках свои боксеры и внимательно разглядывал их, словно трусов никогда не видел.

— Вам не кажется, босс, — ответила я важно, окрылилась, возгордилась собой.

У меня прямо дыхание второе открылось. А одобрительная улыбка Оскара Савельевича вселила в меня надежду, что я все-таки не безнадежная.

— В таком случае на правах руководителя возвышаю тебя со звания “ужасной секретарши” до “постольку-поскольку-секретарши”, — босс подмигнул мне, а затем скрылся за углом, чтобы надеть нижнее белье.

Если таким образом он хотел замотивировать меня, то у него неважно вышло. Правильней было бы промолчать. А то эти эмоциональные качели плохо сказывались на моей продуктивности.

— А чего сразу не хреновастенькая? — пробубнила я себе под нос, настолько это задело меня.

Расслышав торопливое шлепанье босых ног по полу, я натянулась струной, глянула в зеркало и перехватила в отражении негодующий взгляд Оскара Савельевича. Придавливающий к полу. Именно с таким взглядом начальники сообщают своим подчиненным об увольнении.

И что же его так возмутило, что он вышел ко мне в одних трусах? Черт бы знал...

Бегло оглядела его волосатые мощные ноги, а затем взгляд так некстати зацепился за бугор в паховой зоне.

Мои бедные глазоньки, которые всякого повидали, едва из орбит не вылезли.

Он туда что, соломы натолкал?

Охренеть!

Рискуя свалиться без чувств, я кое-как вернула взгляд на лицо Адамасова. Он схватил с банкетки рубашку, а я скривила губы в подобии улыбки и с видом без вины виноватой захлопала ресницами.

— А ну-ка встань, хреновастенькая, — бросил он приказ,