Аптекарский огород попаданки - Ри Даль

— Что? — Надя вроде бы спросила негромко, но по её лицу стало понятно, насколько она взвинчена. — Это ещё как понимать?

— А так и понимать, — я схватила бокал, но тут же поставила обратно. Шампанское показалось совершенно неуместным. — Надя, я не хочу всё это вспоминать. У меня только-только стало что-то получаться… Только-только жизнь новая началась…

— Что начало получаться, Саш? — Надя села на табуретку напротив меня и уставилась в упор. — Какая новая жизнь? Ты хоть понимаешь, что ты больше никогда не будешь ходить? Понимаешь, что останешься инвалидом до конца своих дней? Твой… придурок счастливо проживает в вашей, между прочим, квартире с какой-то кралей. Она ещё и беременная у него!

Беременная… Сердце ухнуло куда-то под колёса инвалидного кресла. Я думала, я была уверена, что подобные новости уже не смогут меня задеть. Но я жестоко ошибалась.

— То есть тебя устраивает, что урод, который загубил две жизни, сам теперь живёт припеваючи? Растит детей, милуется с молодухой…

— Хватит, — оборвала я.

Уйти быстро не получилось. Несколько раз коляска стукнулась колесом о дверную коробку. Я всё никак не могла справиться с управлением, разнервничалась. Коридор от кухни до комнаты был узким, пришлось выбираться задом, наткнулась на стену. Кажется, содрала обои. Но мне было не до того. Я бы и вовсе вылетела пулей из квартиры и убежала бы, куда глаза глядят. Хм… Убежала бы… Смешно.

Чтобы дохнуть немного свежего воздуха, выехала на балкон, заперла дверь и уставилась на вечерний город, глотая немые слёзы.

Глава 7.

Прекрасный день рождения… Просто восхитительный… И вряд ли подобные дни ещё когда-нибудь будут другими.

Давайте будем честны: быть здоровым и богатым в разы лучше, чем бедным и больным. Может, кто-то действительно может быть по-настоящему счастливым, когда вся жизнь переворачивается вверх дном. Но лично у меня пока получалось лишь окончательно не скатиться в пропасть отчаяния. И то — не всегда. Вот прямо сейчас не получалось нисколечко.

— Саш… — раздался стук и приглушённый голос сестры по другую сторону стекла.

Она дёрнула ручку, но, конечно, открыть не смогла.

— Саш, открой.

— Уходи. Мне надо побыть одной.

— Нет, не надо, — настаивала Надя. — Там холодно. Ты что, ещё простыть решила до кучи?

— Хуже уже не будет.

— Саш…

— Надь, отстань.

— Саш… — снова позвала сестра. — Ну, прости. Там шампанское греется.

Я ничего не ответила, но Надя не сдавалась:

— И торт ещё. Твой любимый. Наполеон. Со свечами. Ну, пожалуйста…

Закрыв глаза, я представила себе, что нахожусь сейчас не здесь. Не в этом теле. Не в этом мире. Не в этой жизни. А где-то, где я ещё на что-то могу повлиять. Только не на то, чтобы сделать кого-то несчастным, сломать чужую судьбу, а наоборот — спасти, подарить надежду, прибавить радости, а не отнять.

Да, Гоша заслужил наказания. Не спорю. И по человеческим законам, и по законам божьим, и по каким-нибудь кармическим понятиям. Но что мне с его наказания? Если его новая пассия и правда беременная, а его в самом деле упекут в тюрьму, мне что, легче станет?

Да, мы мечтали о детях. Я, по крайней мере, мечтала. Гоша вроде бы тоже, хотя сейчас я ни в чём не могла быть уверена на его счёт. Но у нас не получалось. Вроде по всем медицинским нормам мы оба были здоровы, а беременности так и не наступало. Не судьба? А как ещё объяснить? Может, потому он и полез в постель к другой?..

— Саша-а-а… — не унималась Надя. — Я иду за отверткой.

Мне оставалось только усмехнуться самой себе и всё-таки открыть дверь. Надька же мёртвого достанет. А я пока что была живая.

— Ну, слава богу! — расплылась сестра в улыбке и тотчас схватилась за руки на кресле, чтобы скорее транспортировать меня обратно на кухню. — Вот всегда считала, что ты обидчивая, но отходчивая!

— Если что, я ещё не отошла, — предупредила я, пряча улыбку.

— Шампанское и «Наполеон» творят чудеса!

— Только о Гоше больше ни слова.

— Да я уже забыла о нём! Кто, вообще, такой Гоша? Не знаю такого! Придурок, наверное, какой-то!

Я всё-таки не удержалась и прыснула. А Надя успела подкатить коляску к столу, на котором так и дожидалось шампанское и квадратный слоёный пирог с заварным кремом, в который были воткнуты тридцать три свечки. Из-за этого «Наполеон» скорее напоминал ежа или дикобраза.

— Так, давай! — подбодрила сестра и вручила мне бокал. — За тебя! За лучшую жизнь!

— Да, за лучшую жизнь, — повторила я эхом за ней.

Надя тут же принялась поджигать свечи, одну за другой. Получалось небыстро, некоторые зажигаться не хотели, другие сгорали почти моментально.

— Могла бы ограничиться фигурными цифрами, — заметила я, видя, что сестра уже нервничает.

— Так не положено, — проворчала Надя, стараясь изо всех сил успеть запалить все фитили, пока другие не прогорели напрочь. — Так, давай быстрей! — у неё наконец получилось. Она схватила торт и поднесла ко мне. — Давай, Сашка!

— Что давать?

— Желание загадывай! Только быстро! И самое заветное!

Заветное… Заветное желание… Да какое же оно у меня заветное?.. Очевидно, что одно точно есть. Только оно неисполнимое… По крайней мере, в это жизни…

— Саша-а-а!.. — поторапливала Надя, кажется, уже готовая сама задуть эти свечки.

Я сосредоточилась и мысленно произнесла:

«Хочу другую жизнь, где я буду снова молода и здорова».

Глубоко-глубоко вдохнула и… выдохнула с усилием. Последняя, тридцать третья свеча ещё немного посопротивлялась, но затухла.

— Ура-а-а! — возрадовалась сестра. — Сбудется! Обязательно сбудется!

А я только усмехнулась, подумав:

«Да-да, конечно…».

— А теперь подарки!

Надя ускакала в комнату и через секунду уже неслась обратно. Она протянула мне свёрток, ужасно похожий на тот, что подарила мне студентка Машенька. Я о нём всё помнила-помнила, а потом бросила в сумку, да и забыла.

— Надюш, а принеси мне, пожалуйста, мою сумку из прихожей. Там ещё один подарок.

— Ага, чичас, — сказала Надя и побежала исполнять мою просьбу.

А я тем времен аккуратно распаковала цветную обёртку с яркими цветами и сердечками. Осторожно извлекла приятную на ощупь книгу с шероховатой текстурой обложки и минималистичным оформлением. Провела рукой