Бывший-босс. Ты мой папа? - Саяна Горская

он проводит ладонью по лицу, сжимает пальцы в кулаки. — И я должен был быть там с тобой. Я представляю, как это было больно. Как тебе было тяжело и страшно. Я должен был быть рядом и поддерживать тебя.

Я встаю.

Слишком резко.

Отворачиваюсь, пряча взгляд.

— Лида.

Он тоже встаёт, но не приближается.

— Ты ведь сделала аборт, правда?

Молча шагаю к двери.

— Лида? — Голос Макара цепляется за меня. Почти умоляет. — Ты сделала аборт?

Я резко оборачиваюсь.

Смотрю ему прямо в глаза.

— Ты больше не имеешь права задавать мне таких вопросов, Макар. Больше не имеешь.

Ухожу, оставляя за спиной холодный, сдавленный воздух, в котором всё ещё звучат все не высказанные упрёки.

Глава 7

Выхожу из конференц-зала, делая вид, что всё в порядке.

Спина прямая, шаг уверенный, на лице спокойствие, но внутри… Чёрт, я вся дрожу.

Руки холодные, дыхание сбивается.

Лида, ты молодец, держалась супер! Ты мощь! — подбадриваю я себя, но ощущение, будто меня только что сшиб грузовик, никуда не исчезает.

Макар. Здесь. В этой компании.

Несусь по коридору, пытаясь одновременно проанализировать, чем мне грозит его внезапное появление в моей жизни.

Ведь не хотел ребёнка. Он сам так сказал. Он так жёстко настаивал на аборте, что вряд ли теперь решит участвовать в жизни Ксюши или, что ещё менее вероятно, забрать её у меня.

Нет, Макар не из таких. Он не подлый, не злой… или всё-таки?..

Чёрт, откуда мне вообще знать, какой он?

Пять лет прошло. Да и пять лет назад, выходит, я его тоже не знала. Потому что тогда я была уверена — он обрадуется новости о ребёнке.

А он…

Мудак, вот кто он!

Сердце бьётся где-то в горле, и я выдыхаю, стараясь прийти в себя. Главное — не дать ему приблизиться к Ксюше. Никаких шансов на то, что он узнает о дочери.

В отделе шумно.

Кто-то переговаривается, бегает с бумагами, у Арины встревоженное лицо.

— Лид, что происходит? У нас серьёзно новый владелец?

Пулей проношусь мимо неё.

— Потом, — бросаю на бегу. — Сейчас работаем. Работаем, как обычно, девчата!

Захожу в кабинет, закрываю дверь и со вздохом облегчения облокачиваюсь на неё спиной.

Закрываю глаза.

Что может быть хуже, чем Макар в этом офисе?

…Ах да. Хуже только то, что теперь весь этот офис принадлежит Макару.

Блинский блин!

Стук в дверь.

Я вздрагиваю, выпрямляю спину, быстро приглаживаю блузку, хлопаю себя по щекам, возвращая цвет лицу, и открываю.

На пороге стоит Макар.

— Лид…

Захлопываю дверь перед его носом, проворачиваю ключ.

— Лида, — голос с той стороны предельно спокоен. — Или ты откроешь дверь, или я её вынесу.

Поджимаю губы, прикидывая, какова вероятность, что Макар исполнит своё обещание.

Вероятность высока, за ним не заржавеет.

— Я считаю до трёх. Один… два…

Рывком открываю.

— Проходи, — бросаю с ледяной вежливостью.

Макар заходит, закрывает за собой дверь и скрещивает руки на груди.

— Послушай, — сразу беру ситуацию под свой контроль. — Давай будем держаться в рамках профессионального общения. То, что у нас было пять лет назад, кануло в Лету. Просто представим, что ничего не было. Так будет проще. Для тебя, для меня, для наших коллег и для фирмы в целом.

Макар смотрит на меня долгим, пристальным взглядом. Делает шаг вперёд.

Я — назад.

Он снова приближается, и мне приходится пятиться до тех пор, пока я не чувствую за спиной стеллаж.

Дальше отступать некуда.

Макар преодолевает оставшееся расстояние. Его рука поднимается, и костяшка указательного пальца касается моей щеки.

— Ты правда сможешь сделать вид, будто ничего не было?

— Но ведь ты так и сделал. — Голос звучит ровно, но внутри меня срывает с петель. — Отправив меня тогда на аборт, ты решил, что всё что было между нами ничего не значит.

Где-то в груди что-то резко сворачивается в комок.

Боль, обида, разочарование…

Тотальное разочарование в тех, кто гордо именует себя сильным полом.

— Макар, — смело смотрю ему прямо в глаза. — Я думала, ты способен взять на себя ответственность. Но ты лишь разочаровал меня. И да, я давно переболела тобой, поэтому давай оставим всё в прошлом.

Макар закусывает губу, качает головой.

— Ты ответь мне честно. Ты сделала тогда аборт?

Вопрос зависает в воздухе, как занесённый над моей головой топор.

Я смотрю в пронзительные голубые глаза, набираю воздух, стараясь успокоить дрожь.

— Сделала.

— Ладно… — Кивает Макар. Его челюсть сжимается, кулак резко встречается с полкой стеллажа. — Ладно. Я должен был ещё тогда объяснить тебе своё решение, но…

— Уже поздно объяснять, — складываю руки на груди, как будто это может хоть как-то защитить меня от этой давящей атмосферы. — Мне не нужны оправдания, Макар. Поэтому давай закончим прямо сейчас. Поставим точку, которую должны были поставить ещё пять лет назад.

Макар отшатывается на шаг.

— Ты правда разлюбила?

— Да, — вскидываю подбородок, изображая решимость, которой совсем не чувствую на самом деле.

Он вглядывается в меня, будто пытается выловить в выражении лица хоть малейшую тень лжи.

— А любила ли когда-нибудь?

— Ты не имеешь никакого морального права спрашивать у меня такие вещи! Я хотела родить от тебя ребёнка! А ты…

— Я тоже хотел ребёнка, — глухо говорит он. — Но в моём случае это желание было бы блажью.

— Спасибо, — жёстко усмехаюсь. — Я наслушалась этого уже. Рада, что поговорили. А теперь уходи.

Макар бросает на меня долгий взгляд.

— Уйду. Только это не точка, Лид. Не точка.

Он разворачивается и уходит, оставляя меня наедине с хаосом в голове.

Глава 8

Я еду за Ксюшей, и мысли в голове скачут одна за другой.

Макар. Его слова. Его взгляд. Его рука, протянувшаяся к моей щеке.

«Ты правда разлюбила?»

Серьёзно, Лида, о чём ты вообще думаешь?

Я резко выдыхаю, будто пытаюсь вытолкнуть из себя этот вопрос.

Всё. Достаточно. Я не позволю ему влезть в мою жизнь!

Подъезжаю к садику, паркуюсь. Сердце отчего-то долбит в груди чаще, чем ему положено.

Ксюша… Мой путеводный лучик в беспроглядной тьме.

Замечаю дочку среди детей. Вся группа гуляет на площадке — кто-то копается в песочнице, кто-то носится вокруг каруселей.

И вот — моё маленькое солнышко.