Пари - Александра Плен

герцога Бара, дальнего родственника бывшего короля, также признавший власть Лотара, вторым после Кондора. За это их семью тоже презирали, хотя не так сильно, как семью Николь. Вторым был Ион, маркиз Калм. Его Ника узнала по броской примете, упоминаемой братом: над губой у маркиза была крупная родинка, портящая лицо. Оба были не то чтобы изгоями, но плелись в середнячках.

Завязался шутливый, ничего не значащий разговор. В основном кто что делал на каникулах. Брок в очередной раз принялся хвастаться подвигами с горничной. Николь старалась хмыкать в нужных местах, не отставая от гогота остальных.

– Пора. – Трон отложил приборы. – Первая лекция в третьем корпусе.

Ника вспомнила: чтобы попасть в третий корпус, нужно пройти через парк, разделявший общежитие и корпуса Академии. Перед отъездом брат на скорую руку нарисовал ей карту.

Трон и Ион отправились вперёд, а Ника с Броком задержались на выходе, пропуская внутрь толпу опоздавших студентов.

– Какой же неприятный тип! – вырвалось непроизвольно у Николь.

Она испуганно приложила ладонь ко рту, сожалея о несдержанности.

– Кто? – Брок проследил за её взглядом.

В их сторону направлялся парень с подносом из раздачи – высокий, широкоплечий, спортивного телосложения. Николь назвала бы его симпатичным, если бы вдруг не ощутила странную, вспыхнувшую в секунду неприязнь. Резкую, сильную, словно увидела давнего заклятого врага. Николь помотала головой и отвернулась. Лицо парня она видела впервые, тогда откуда враждебность?

– Да это же Род, – ответил Брок. – Забыл, что ли?

Николь кашлянула, то ли подтверждая, то ли отрицая. На лице Брока не отразилось ни удивления, ни шока, значит, этот Род не был им знаком близко.

– Хотя я и сам его едва узнал, сильно изменился после каникул, – добавил Брок, отворачиваясь. – Странный тип. За год мы так и не выяснили, кто он. Сам молчит, преподаватели тоже.

Они вышли из столовой.

– Может, иностранный принц? – сказала Ника и тут же скривилась: запоздало подумала, что фраза вышла абсолютно девчоночья.

– Может, – как ни в чём не бывало согласился Брок и потянул её за быстро удаляющимися друзьями.

Академия, где учились Николас и Брок, располагалась южнее столицы и называлась Первой. Были и Вторая, и Третья, и Четвёртая. В Первой учились, само собой, сливки аристократии Беллира, наследники самых благородных семей. В остальных – среднее и мелкое дворянство или даже простолюдины. В Четвёртой, говорили, не нужно было даже платить за обучение – в неё принимали всякий сброд, который мог связно прочитать и написать пару фраз.

Беллир считался просвещённой страной. Образование, наука, культура были на высоком уровне. Здесь жило больше учёных и изобретателей, чем вояк. Поэтому, возможно, их так быстро и покорили – беллирская армия почти не оказала сопротивления орде свирепых горцев.

Королевскую семью, по сути, можно было и не убивать – никакой угрозы от них не исходило. Король был стар, болен и давно отстранился от дел, большую часть времени проводил в постели. Принц с женой – изнеженные легкомысленные прожигатели жизни. Они даже детей не завели за десять лет брака.

Единственное, что всерьёз раздражало Николь в её стране, – в Академии принимали исключительно юношей, девушки учились дома. Всё потому, что изначально эти учебные заведения строились как военные, женщины туда попросту не допускались. Позже от военного уклона остались лишь уроки фехтования и необязательная для знати служба на границе.

Однажды, собравшись с духом, Николь спросила у отца: почему король, в конце концов, не разрешит девушкам учиться в Академии наравне с юношами? Отец заметно смутился и пробормотал что-то о том, будто бы держать молодых людей обоих полов под одной крышей слишком опасно.

И какая здесь опасность?

– Хотя, знаешь… Вот только сейчас заметил: он ведь по-настоящему похож на северянина, – заговорил Брок, когда они вместе подходили к учебному корпусу.

Николь с трудом вспомнила, о чём шла речь. Ах да, о некоем Роде, старшекурснике-пятикурснике.

– В последнее время их тут пруд пруди. Словно из-под земли вырастают.

– Угу, – равнодушно буркнула Николь.

Неприязнь, неизвестно как появившаяся, прошла бесследно.

И что это такое было?

Глава 3

Родан задумчиво сел за стол у окна. Из головы не выходил худощавый парень, которого он видел издали и совсем недолго. Странный пацан – явно с младших курсов. На четвёртом и, само собой, на пятом, на котором он учился, мальчишки не было. Почему-то лицо парня крепко врезалось в память: юное, живое, лишённое даже намека на растительность – первый или второй курс, скорее первый. Породистое, очевидно, из аристократов (здесь другие и не учатся). Счастливое, улыбчивое, видимо, только приехал в Академию и не может не нарадоваться тому, что выбрался из-под опеки родителей.

Родан хмыкнул и принялся завтракать.

Вчера состоялся разговор с отцом. Они в очередной раз поссорились. Отец не хотел его отпускать ещё на год. Кричал, что сын и так достаточно умный, незачем ему учиться. Родан парировал, что если отец собирается ставить его наместником страны учёных, то он должен кое в чём разбираться, а не тупо резать людей и грабить города.

– На меня намекаешь? – взревел отец.

Сам Лотар никогда не интересовался ни науками, ни культурой, ни техникой. Возил с собой в походах толпу секретарей, архивариусов, картографов и прочих помощников. Ему было лень самому читать и писать письма, составлять планы, рисовать карты. Зато чего у него было предостаточно, так это злости и ненависти. Родан не хотел становиться таким, но уже сейчас понимал, что станет. Рано или поздно станет. Другого пути попросту нет.

Иногда он удивлялся: неужели ненависть ко всем и вся сильнее всего на свете? Ведь только этим его необычайно удачливый в военных походах отец отличался от остальных правителей: всепоглощающей злобой и абсолютной уверенностью в себе. Обычно Лотар даже не планировал стратегию и тактику наступлений, не разрабатывал долгосрочные планы, а просто бросался в бой наскоком, часто перед заметно превосходящими силами противника, и побеждал. На одном голом азарте и жажде крови.

Лотар воевал всю жизнь. К сорока годам захватил три маленьких королевства и два больших. Беллир стал жемчужиной его триумфа. После Беллира Грег решил передохнуть, да и старший наследник попросил дать пять лет для учёбы в Первой Академии.

Давно, после второго или третьего покорённого королевства, Лотар задумал основать империю, но потом решил просто назначить наместниками сыновей, чтобы не было грызни за власть. Их у него было шестеро плюс ещё пять дочерей. Первые три жены как-то быстро умерли, успев родить по несколько отпрысков, а четвёртую, после рождения трёх дочерей подряд, он отправил в монастырь и решил больше не жениться.

Хватит.

Родану он отдал Беллир не потому, что страна была ценным призом, важным стратегическим объектом или имела огромный военный потенциал (наоборот, Лотар считал её спокойной и не представляющей опасности), а потому, что старшего он оценивал как самого слабого из остальных сыновей: слишком спокойный, слишком замкнутый, этакий бесхребетный добряк. Он не принимал участия в пытках и допросах, старался держаться подальше от резни и грабежей, в отличие от братьев. Да, Родан помогал отцу составлять планы сражений, захвата городов, прекрасно рисовал карты, находил обходные пути, подземные тоннели, но Лотар догадывался, что сын помогает ему не для того, чтобы тот скорее завоевал очередной оплот, а потому, что хочет избежать лишних смертей.

Лотар сожалел о том, что родовой дар, которым он так гордился, получил именно Родан, а не кто-либо другой из младших сыновей. Взять, к примеру, Селла – второго отпрыска. Тот был истинной копией отца: ненавидел всех и вся, без колебаний пачкал руки в крови, мучил и убивал собственноручно и любил наблюдать, как это делают другие. Если бы Лотар не знал наверняка, что дар сына Богини унаследовал старший сын, то подумал бы, что он достался Селлу.

Когда Родану исполнилось десять лет, отец рассказал, почему его сторонится няня, боятся горничные, ненавидят мачехи, никогда не полюбит жена, фаворитка – ни одна женщина на свете.

История оказалась занимательной.

Их родное королевство, в котором жили их предки, было маленьким и слабым. Даже не королевство –