На пороге неба Часть Вторая - Елена Федоровна Янук

Я пристально на него посмотрела. Столь настойчивое внимание заставляло меня нервничать. Когда же он начнет говорить по делу? Я на самом деле очень устала, была голодна и хотела как можно скорее попасть к себе.

Все вместе, это напоминало настоящее отчаяние, и я резко поднялась.

— Спасибо за чай и угощение, учитель. Что-то я не очень хорошо себя чувствую, и лучше пойду. Мне совестно отвлекать вас от трапезы, да и дела срочно доделать надо. Простите.

Я склонилась за своим сундучком, собираясь его забрать, а Заманель кинулся ко мне и подхватил, тем самым застав меня врасплох.

От испуга я отпрянула, и в его глазах на миг появился понимающий хищный блеск, который быстро исчез и передо мной вновь стоял учитель живописи, очаровашка Заманель.

Неужели показалось?

— Прости, я неправильно понял, испугался, что ты падаешь… — смущенно отступая, оправдывался он. — У тебя такой бледный измученный вид, и вообще…

Дальнейшую неловкость прервал стук в дверь.

Заманель, не скрывая своего недовольства, подошел и открыл. К своему великому облегчению, я услышала за дверью ледяной голос боевого мага:

— Ученицу Айонель срочно требует секретарь Гатлинель, у него вопросы по поводу завтрашнего расписания.

Если бы Армин знал, как я обрадовалась его появлению!

— Да-да, уже иду! — громко и излишне радостно произнесла я, и повернулась к Заманелю:

— Простите, учитель. Договоримся о занятиях в следующий раз!

— Конечно, Айонель, конечно. Но… — Заманель подошел к столу и, подхватив оттуда шелковую шкатулку с конфетами, вручил ее мне: — Ну, раз угостить тебя не получилось, возьми хоть это!

— Спасибо! Доброй ночи! — Я приняла подарок, чтобы не оставаться здесь даже секунду, торопливо выскочила из кабинета и понеслась к коридору, спеша покинуть учительский сектор.

На повороте к лестнице, сложив руки на груди, меня ждал мрачный, как грозовая туча, Арминель.

— Надеюсь, ты поняла, что никто тебя не искал? — раздраженно проворчал он. — Кроме голодного меня.

— Подозревала… — улыбнулась я, переведя дыхание.

Мы молчали. Учитель шел спокойно и с достоинством. Проклиная вежливость, и мечтая скорее оказаться у себя, я была вынуждена приноравливаться к его размеренному шагу, чтобы достойно идти рядом.

Мы миновали длинный коридор между секторами, и вошли в ученическую часть сектора.

Недовольно покачав головой, Армин произнес:

— Зачем встречаться так поздно? Есть же определенные рамки приличия… — с презрением процедил он.

Не поднимая глаз, я сухо отозвалась:

— Он учитель, когда назначил, тогда и пришла. И с вашей стороны говорить мне такое просто нелепо! Вообще-то мы идем ко мне.

— Ты зря нас сравниваешь, — недовольно Армин, его голос стал ровным и холодным.

— Мне все равно. Я никого не сравниваю, единственно, не понимаю, зачем раздувать из мухи слона? — с досадой отозвалась я. — Никакой радости по поводу этой встречи я не испытывала, и не хочу выслушивать нелепые нападки непонятно за что! И непонятно на каком основании!

Но Армин не отозвался. Его лицо казалось абсолютно бесстрастным.

Но едва мы зашли ко мне, я тут же получила ответ. Армин позвонил в колокольчик, и, заглянувшей помощнице, приказал:

— Чериэль, подавай ужин. И поторопись! Я голоден…

Все оказалось гораздо проще и примитивнее, чем я себе надумала. Усмехаясь про себя, ушла в гардеробную переодеться. Выбралась оттуда уже в домашнем платье. Чери как раз закончила накрывать стол.

— Чери, не могла бы ты завтра отнести вот эти конфеты девочкам на первый этаж? — Я протянула ей подарок Заманеля в обтянутой шелком коробочке. — И… уже поздно, можешь идти отдыхать, посуду заберешь утром.

— Хорошо… — неловко пробормотала Чери, пятясь к двери и кланяясь учителю.

Сейчас я никого видеть не хотела, главным образом Армина, потому решила искупаться и сразу лечь спать. Но едва взялась рукой за дверь в ванную комнату, меня на пороге остановил насмешливый голос учителя:

— Только не говори мне, что не голодна… Я видел, чем ты обедала.

Я обернулась и холодно отозвалась:

— Именно. Не голодна.

Армин нахально улыбнулся:

— Если бы я на каждый вопрос заданный недовольным тоном реагировал так же, как ты, уже б настолько усох, что растаял в дымке… — Он мгновенно оказался рядом со мной, сгреб в охапку и прижал к себе.

— Я же просила меня не трогать! — прошептала я с горечью в голосе.

Сопротивляться не было сил. Почему меня никто не слышит? Отчего-то задрожали губы и сами подступили слезы, которые я тут же вытерла.

Но Арминеля это интересовало мало, он так и стоял со спины, обняв меня:

— Дай мне две минуты… В такие моменты мне кажется, что я наполняюсь силой… — Вроде шутя, а вроде и нет, произнес он, прижавшись щекой к моей макушке.

Я ненавижу, когда на меня давят!

На улице начался ливень, в стекла уныло застучали капли, сверкнула молния. Армин с раздражением посмотрел на улицу.

Я за ним с тоской взглянула в залитое дождем окно. Куда бы мне деваться, чтобы появились силы?

— Так бы будешь ужинать? — спросил эльф.

Медленно подняла на него глаза…

Мое тело было здесь, а мысли и прочее будто медленно улетучивались. Я начала медленно оседать на пол.

— Что с тобой? — обеспокоенно, а может раздраженно произнес Армин, подхватывая меня. Дальше ничего не помню, потеряла сознание.

Очнулась на бордовом бархатном диванчике перед камином. Рядом, в соседнем кресле с высокой спинкой с задумчивым видом сидел Армин.

— Очнулась? Только заикнись, что не хочешь есть!

— Я в обморок от голода упала? — болезненно усмехнувшись, прошептала я, заметив, что Армин успел перебазировать наш ужин на крошечный столик перед камином, и вся еда оказалась передо мной. — Это-то что-то новое…

Армин невозмутимо отозвался:

— К сожалению, все гораздо хуже. Не буду скрывать или успокаивать. За ужином и поговорим. Я хочу есть!

Я с трудом поднялась и села. Армин придвинулся ближе к накрытому столику.

— Никогда не ужинал столь поздно… Безобразие, все остыло! — раздраженно проворчал он, взяв в руки нож и вилку.

Мои губы как-то очень быстро высохли и полопались, но мне пришлось собраться силами и терпеливо напомнить:

— Так о чем ты хотел поговорить?

— Пока не поешь, не скажу, — недовольно отозвался Арминель, и тут же принялся аккуратно резать отбивную.

Высказанное предупреждение о чем-то плохом и