Бывшие. Правило трёх «Н» - Чарли Ви

В дверь постучали, и вошёл молодой, щёголеватый капитан Петров. — Товарищ подполковник? — Капитан, — я отодвинул к нему блокнот. — Срочно. Пропал человек. Мамонтов Матвей Сергеевич. Инженер, вахта в Нягани. Исчез вчера утром из поезда № 094Н где-то между Няганью и Омском. Вещи на месте.

Петров взял блокнот, его лицо стало сосредоточенным. — Понял. Транспортные уже в курсе? — В курсе. Но работают по шаблону. Нам надо копнуть глубже. Первое: срочный запрос в Нягань. Вся информация по его работе. С кем контактировал, были ли конфликты, финансовые махинации на объекте. Второе: глубокая проверка по банкам. Все счета, переводы, кредиты. Третье: его девушка, Люда. Установить за ней негласное наблюдение. Проверить телефонные соединения, переписку.

Петров быстро конспектировал в свой планшет. — Будет сделано, товарищ подполковник. А сестра… — он осторожно поднял на меня взгляд. — Она дала согласие на доступ?

Сестра. Слово резануло. — Дала, — буркнул я. — Оформляй официальный запрос, я подпишу. И, Петров… — я посмотрел ему прямо в глаза. — Дело тонкое. Никакой лишней информации в отдел. Понятно?

— Так точно, — кивнул он, поняв намёк. Дело, связанное с начальником, всегда было минным полем.

Когда он вышел, я снова остался один. Я взял её заявление, которое она написала в участке. Её почерк. Немного изменился, стал более угловатым, нервным. Таким же, как она сама.

Мне следовало быть жёстче. Выпроводить её сразу. Взять заявление и сказать, что с ней свяжутся. Но нет. Я позволил ей прийти. Увидел её.

Я с силой отшвырнул папку с заявлением. Она упала на пол, и бумаги рассыпались. Чёрт! Я не для того пять лет строил карьеру и пытался забыть её, чтобы сейчас, из-за одного её появления, всё пошло под откос.

Надо ехать. Осмотреть вагон. Лично. Уйти в работу с головой. Единственное, что всегда меня спасало.

Я сорвал с вешалки китель и на ходу надел его. Выйдя из кабинета, я бросил секретарю: — Я на вокзале. На связи.

И широкими шагами пересёк коридор, будто убегая. Но не от дела. А от её призрака, который снова поселился в моей голове. И самое противное было то, что часть меня... была рада этому.

Я вырулил со служебной стоянки, резко включил дворники. Дождь хлестал по лобовому стеклу, превращая вечерний город в размытое пятно огней. В голове стучало: «Идиот. Самый настоящий идиот. Зачем её позвал?» Нужно было гнать прямиком на вокзал, осматривать вагон, опрашивать проводников. Вместо этого я ехал по этому чёртову маршруту, который знал наизусть, будто надеялся её увидеть.

И увидел. На остановке, вся сжавшаяся в комок, в лёгкой куртушке. Она стояла, нахохлившись, втянув голову в плечи, точно промокший воробей, который забыл, куда летел. Руки глубоко в карманах, взгляд устремлён в никуда. Какая-то беззащитная и… потерянная.

«Проезжай. Просто проезжай мимо, Мамонтов. У неё своя жизнь, у тебя своя. Она сама так захотела».

Но нога сама легла на тормоз. Автомобиль с глухим рокотом остановился рядом с остановкой. Она даже не посмотрела. Я опустил стекло. — Садись, — скомандовал я грубо.

Она медленно повернула голову. Потом покачала головой, отказываясь. «Ну и правильно, — подумал я. — Так и надо».

Но что-то внутри заставило добавить: — Поговорить надо. Насчёт брата.

Это сработало. Её глаза метнулись к машине, в них мелькнула искра интереса, смешанная с опаской. Она нехотя, будто каждое движение давалось с трудом, подошла к пассажирской двери и открыла её. Села на переднее сиденье.

— Что ты хотел? — прошептала она, вытирая лицо.

Я смотрел прямо перед собой, на размытую дорогу. Идея, которая сформировалась в голове за последние минуты, внезапно вырвалась наружу, прежде чем я успел её обдумать. — Со мной поедешь?

Она резко повернулась ко мне, глаза расширились от непонимания. — Куда?

— До Нягани. Обстановку на месте посмотреть.

«Ты совсем охренел, Мамонтов? — завопил внутренний голос. — Можно было Петрова отправить, можно самому слетать на сутки. Зачем тащить её? Она же только мешать будет!»

Но мысль провести с ней эти сутки в замкнутом пространстве купе, за пределами города, за пределами нашего общего прошлого, была навязчивой и чертовски приятной. Я сам себе не принадлежал в этот момент.

Она молчала. Смотрела в своё окно. Я ждал, сжимая руль. Ждал её отказа. Надеялся на него.

— Мне… маме сиделку надо нанять, — тихо сказала она.

— А что с мамой? — спросил я, и тут же пожалел.

Она вскинула на меня глаза. Впервые за весь вечер посмотрела прямо. И в её взгляде была такая бездонная усталость и боль, что меня будто током ударило. — Мама после инсульта. Парализована.

«Чёрт. Инсульт». — Извини, не знал, — выдавил я. — Могу прислать кого-нибудь из своих. Помочь. Если не против.

Она покачала головой, отвернулась. — Сама найду.

И тут же достала телефон, начала лихорадочно листать контакты.

Я просто завёл машину и тронулся с места, давая ей время дозвониться.

Глава 6

Ну же, возьми трубку, ну пожалуйста… — эта мысль стучала в висках в такт дворникам, которые безнадёжно пытались справиться с ливнем.

Каждый гудок в трубке отдавался в ухе пульсирующей пустотой, созвучной той, что зияла внутри меня. Палец сам тыкал в кнопку повторного набора снова и снова, будто механический. Лихорадочный поток мыслей кружился в голове, не находя выхода.

Поехать. Я должна поехать. Это мой единственный шанс не сойти с ума здесь, в четырёх стенах, между срочным отчётом в банке и очередным лекарством для мамы.

Сидеть и ждать его милостивых звонков?

Выслушивать сухие сводки: «Ищем, ничего нового»?

Нет. Я должна быть там. Я должна сама увидеть и узнать что случилось. Иначе я просто сойду с ума.

Но мама… Боже, мама. Оставить её одну? И Катю? Сердце сжалось от холодного ужаса. А его «помощь»… Прислать кого-то из своих? Нет. Ни за что. Это будет его глазами и ушами в моём доме. Он всё узнает. Всё. Про Катю. И тогда… Я представила его холодный, изучающий взгляд на моей дочери, и меня затрясло так, что я еле удержала телефон.

Отчаяние накатывало новой волной. Гудки всё длились. Наверное, уже поздно, она спит. Откажется. И это будет знаком. Знаком, что нужно остаться, быть благоразумной.

— Алло? Лера? Что-то случилось? — голос сиделки прозвучал хрипло и сонно с раздражением.

— Марья Ивановна, простите ради Бога! — я начала тараторить, боясь, что она перебьёт и бросит трубку. — У меня чрезвычайная ситуация, брат пропал! Мне срочно надо уехать. Всего на несколько дней. Умоляю, не могли бы вы побыть с