Шутки крови - Дарья Катина

чем-то большем. Когда её совсем припирало в плане большой и чистой, были у неё пара трофейных сеновалов в городе, куда она периодически, хотя и не слишком часто, заныривала. В деревне же иметь какие-либо отношения можно было только в одном случае, если собираешься замуж за данного, конкретного индивидуума. Такой вариант она не рассматривала в принципе, а значит, автоматически отпадали любые другие отношения с противоположенным полом. Ну, кроме рабочих, естественно.

Настя, в отличие от Царицы, могла и умела материться аж на трёх языках, поэтому проблем с объяснением дороги местной, навязчивой публике, у неё не возникало. Почти. Голованов Петька был досадным исключением. Себя он искренне считал красивым, умным, трудолюбивым и сказочно богатым. Ах да, ещё не пьющим! Потому что пить ему нельзя было в принципе — после пары рюмок у него правое полушарие видимо менялось местами с левым, и он превращался в отравившегося бананами орангутанга, с соответствующим интеллектом и манерами. Все про это знали и поэтому старались парня на пьянку не провоцировать. Ну так вот, если не пить, то появляется куча свободного времени, которым Петька сумел распорядиться более менее грамотно и теперь считал себя крутым бизнесменом! Он занимался лесом. Нет, не так… ЗАНИМАЛСЯ!!! А если быть точным, то удачно приворовывал рядом с официально работающими бригадами. По их же документам, за деньги, вывозил его для продажи на тупики к китайцам. Таким образом, кое какие деньжонки у него водились.

— Настя! — орал он во всю глотку, не обращая никакого внимания на шляющихся туда сюда, мимо него, односельчан, — Ты посмотри, на чем я к тебе приехал. Погнали кататься.

Возле забора сиротливо приютилась надраенная до блеска, праворукая Тойота Королла. Красная!

— Ты посмотри, какая ласточка! — продолжал рекламировать себя и машину Петька, — Ни у кого такой нету. Красной!

Господи! Настя взялась за голову. Ну, за что мне это наказание? Она не решалась выйти во двор, думая — пусть решит, что ее нет дома. И свалит.

— Я знаю, ты дома, мне Царица сказала, — вдребезги разбил её надежды местный олигарх, продолжая орать, как рыночный зазывала, — Не будь дурой, поехали на озеро купаться!

Этого стерпеть она уже, естественно не смогла, и разъяренная вылетела на улицу.

— Слушай ты, олень северный! — прошипела она сквозь дырки в калитке, — Ты что орешь, как будто тебя яйца прищемили? Вали отсюда нафиг, пока я на тебя заявление Петровичу не написала. Давно он про тебя, ворюгу, расспрашивает! — соврала она на всякий случай.

— Да чё он мне сделает? — даже не подумал испугаться Петька, — Кто он вообще такой? Подумаешь, какой-то участковый, я недавно в городе с одним майором познакомился. Мне теперь вообще всё пофигу.

— Слушай, кусок идиота, говорю тебе в последний раз. Ты же ещё не забыл, что я учительница?

— Ну? — слегка сбавил обороты парень.

— Ну нукай, не запряг. Так вот, недавно вышел специальный указ, садить всех без разбора, кто будет мешать или лезть к учителям и врачам. Можешь у своего майора спросить, он всяко это знает, — продолжала самозабвенно нести полную ахинею Настя, — Вон свидетелей полная улица, они с удовольствием на тебя, дебила, напишут, если что!

— Дура ты тупая. Я тут с любовью, а ты в милицию!

— Слушай, Петя, вали уже по-хорошему, у меня дел куча, — устало сказала Настя, желая скорее закончить этот бесплатный цирк.

— Да кому ты нужна тут? Сама приползешь, да поздно будет! — опять заорал на всю улицу Петька, потом долбанул со всей дури дверью машины, и с пробуксовкой понёсся по улице.

Настя прислонилась к калитке, прислушиваясь, не ворачивается ли Ромео, и тяжело вздохнув, пошла домой.

— Вот так они и жили! — сказала она сама себе, — Спали врозь, а дети были!

Глава 4. Заботы небожителей..

Власть — есть власть. И ни куда от нее не деться. Даже в любой замухрышистой деревеньке имеется нелепое, покрашенное в ядовито зеленый или грязно синий цвет, казенное здание, именуемое Сельсоветом. В нем, как и положено, восседает его председатель и ещё куча разного государственного народа. Но если по нынешним временам быть председателем Сельсовета — это сплошная головная боль, то место мэра большого города открывает совершенно другие горизонты. Здесь конечно тоже не мегаполис, но если учесть не прописанных студентов, командировочных, нелегалов из средней Азии и Китая, да добавить к ним постоянно мигрирующие криминальные массы, то миллион наберется уверенно. Да и географическое положение города уникально. Ну, посудите сами: даже если не брать в расчет несметные природные ресурсы региона, что само по себе смешно, да забыть про Байкал и уникальные горнолыжные трассы, то сам город, имеющий всего-навсего, только один федеральный завод, представляет собой сплошную огромную перевалочную базу. Отсюда осуществляется снабжение всего Севера, Восточной Сибири и Якутии. Сортируются и отправляются транзитные грузы, идущие с запада на Дальний Восток и обратно. На бесконечных оптовых базах беспрерывно грузятся вагонообразные фуры и обычные длинномеры, разбегаясь потом во все концы света. В летний период без устали качают головами грузовые краны речного порта, наполняя всяким добром здоровенные баржи. К тому же это единственный не пограничный город за Уралом, имеющий отдельный международный аэропорт, огромные таможенные терминалы, склады временного хранения и другие атрибуты близости границы. И хотя до ближайших столбиков с колючей проволокой надо добираться почти триста километров основные юридические и финансовые вопросы решаются именно тут. Если все это собрать в кучу, то представляете, какие это деньги? Недаром стоимость квадратного метра жилья уступает только Москве и Питеру, а приезжие удивляются количеству дорогих иномарок на разбитых дорогах. И за всем этим колхозом зорко и неустанно следит народно избранный мэр. Хотя следить тоже можно по-разному. Местный градоначальник, не досыпая и не доедая, делал все возможное и невозможное, чтобы ни одна мало-мальски приличная копейка не пролетела мимо его кармана. Конечно, за губернатором ему было не угнаться, но то, что было в компетенции города, а не федерации, контролировалось им четко и беспринципно. Даже бандюки, повидавшие в своей жизни всякого, поражались жадности городских чиновников, хотя и умудрялись уживаться с ними в мире и согласии. Да и не мудрено, ведь методы правления и зарабатования были примерно одинаковыми. Город был жестко поделен на сферы влияния. Братская ОПГ уверенно контролировала откровенно криминальный бизнес: проституцию, рэкет, угоны, разбои и прочую уголовщину. Азербайджанская диаспора, только официально насчитывающая, кстати, более шестидесяти тысяч человек, по привычке занималась наркотой, фруктами и цветами. Армяне подмяли под себя крупный и мелкий общепит, а чеченцы традиционно оставили за