Гадкий утёнок. Вернуть любовь - Джейн Реверди

лежали начищенные до блеска серебряные столовые приборы. Я сразу же подумала о том, что совершенно ничего не знаю о здешнем этикете, а значит, могу непреднамеренно нарушить его. К счастью, и сама Беренис была в нём не очень сильна.

К моменту моего появления в столовой уже находились трое человек. Мне было еще трудно их различить, а потому я подошла к окну и стала незаметно разглядывать их.

Наиболее колоритным персонажем здесь был седобородый старик — невысокого роста, сухонький. Взгляд его темных, чуть мутноватых глаз был умным и мягким, и я сразу почувствовала приязнь к этому мужчине. Он тоже посмотрел в мою сторону и благожелательно улыбнулся.

А у меня в мозгу будто щелкнуло — это был маркиз Верон, главный королевский маг. Но несмотря на то, что сейчас он понравился мне, я чувствовала, что с ним у Беренис были связаны не самые приятные воспоминания.

Была здесь и маркиза Арагон, но она только скользнула по мне быстрым и почти равнодушных взглядом и снова повернулась к мужчине, с которым разговаривала у другого окна. А вот тот мужчина был молод, красив, причем красив той не просто жгучей, а обжигающей красотой, которая может быть опасна для любой женщины. И его имя я так и не смогла отыскать в памяти Беренис.

Двери снова распахнулись, и я вздрогнула — на пороге появилась та самая белокурая женщина, которую я видела в объятиях короля в ту грозовую ночь. И тот факт, что она тоже была приглашена на этот обед, показался мне вопиюще обидным. И мне было обидно отнюдь не за себя, а за Беренис. Мне-то как раз не было до них абсолютно никакого дела. Но я сразу же заметила, с каким сочувствием теперь смотрел на меня старый маг.

А вот маркиза Арагон, напротив, сочла нужным продемонстрировать свою симпатию моей сопернице. Она широко улыбнулась ей, отметила ее красивую прическу, похвалила платье. Чутье опытной придворной дамы подсказывало ей, какую сторону в этом конфликте ей надлежало принять.

А выглядела Соланж блистательно — в ней всё было изысканно и элегантно. А такой красивый наряд я прежде видела разве что в дорогом костюмированном кино. В соперничестве с ней бедняжка Беренис проигрывала по всем фронтам. И я вполне могла понять короля, который яркую и уверенную в себе Соланж предпочел своей скромнице-невесте. Вот только свое пренебрежение к ней ему не стоило демонстрировать столь явно.

Моим дальнейшим размышлениям помешал приход его величества. Он был в красивом бело-синем камзоле и поприветствовал нас едва заметным наклоном головы, задержав свой взгляд разве что на Соланж.

Он сел во главе стола, дав тем самым знак и нам сделать то же самое. Я чуть задержалась за окна, поскольку не знала, на какое место мне следовало сесть, и потом просто опустилась на то, которое осталось свободным. И оно находилось не рядом с его величеством!

Лакеи подносили блюда, накладывали на тарелки аппетитно пахнувшие кусочки мяса, рыбы, овощей. А я была голодна. И мне ужасно хотелось, наплевав на присутствие короля и на необходимость соблюдения этикета, просто насладиться всеми этими вкусностями. Но я сдерживаю себя и клюю по зернышку как птичка.

Наверно, на моем лице появляется какое-то странное выражение, потому что я вдруг замечаю на себе пристальный взгляд того красавчика, с которым Беренис, кажется, еще не знакома. Я поднимаю свой взгляд от тарелки и вижу улыбку на губах сидящего напротив меня мужчины. Весьма очаровательную улыбку, надо признать.

— О, мадемуазель Деланж, — услышала я голос короля, — кажется, вы еще не знакомы с герцогом Бризье? Венсан только накануне прибыл в Анфлер из Керцеи, где два года занимал пост нашего посла.

Брюнет мигом вскочил из-за стола, обогнул его и застыл передо мной. Я почти бессознательно протянула ему правую руку, и он запечатлел на ней поцелуй.

Должно быть, в этом обществе это была обычная форма приветствия, но отчего-то я напряглась. И когда герцог уже вернулся на свое место, я перевела взгляд на его величество и напряглась еще больше — по его губам блуждала странная улыбка.

Глава 7. Первая просьба

И тут я вспомнила! Вернее, я выловила нужное воспоминание из памяти Беренис.

Ее первый бал в королевском дворце! Бал, который стал для нее кошмаром.

Учитель танцев из ближайшего городка Верден приезжал к ним в замок Деланж всего несколько раз. И сумел научить ее лишь двум танцам. Перед балом она честно рассказала об этом его величеству. И он заверил ее, что в этом нет ничего страшного, и что она постепенно всему научится.

А потому на бал она шла одновременно и с волнением, и с надеждой. Будучи невестой короля, она должна была выйти с ним на паркет хотя бы раз. И если он ангажирует ее на кадриль или контрданс, то она уж как-нибудь постарается с ними справиться и не подвести своего партнера. А другим кавалерам (ежели вдруг такие бы отыскались и вздумали ее пригласить) она просто вежливо откажет. Или вовсе станет выходить из бальной залы, когда начнет играть незнакомая мелодия.

Но вышло всё совсем не так, как она ожидала. И кадриль, и контрданс король танцевал с другими дамами. А к ней самой подошел, когда раздались звуки полонеза — того танца, который был ей вовсе не знаком. И она, танцуя с ним, совершила все мыслимые и немыслимые ошибки — делала не те фигуры, поворачивалась не в ту сторону, наступала его величеству на туфли. Она ловила обращенные на нее со всех сторон насмешливые взгляды и едва сдерживала слёзы. Какой неопытной и неуклюжей она себя показала! И как ей стыдно было перед королем, которому пришлось танцевать с такой партнершей!

Нет, его она ни в чём не обвиняла. Он просто перепутал танцы, вот и всё! Наверно, он подумал, что она не умеет танцевать именно кадриль и контрданс, вот и не пригласил ее на них. У него столько дел государственной важности, что такие мелочи вполне могли не запомниться.

Когда я вспомнила это, то сжала белоснежную льняную салфетку с такой силой, что чуть не порвала ее. В отличие от Беренис, я ничуть не сомневалась, что король сделал это намеренно. Он не любил свою невесту и не упускал ни малейшей возможности намеренно ее унизить. И хотя я могла понять его нежелание жениться на девушке, которую ему навязали, такие поступки не делали ему чести. Беренис уж