Прощай, невинность! - Бренда Джойс

Выйдя из своей спальни на балкон, Эдвард Деланца закурил сигарету. Глубоко затянувшись, он прислонился к кованым железным перилам. Посмотрел вниз, на безупречную ухоженную лужайку. Слева от нее раскинулся аккуратный английский сад, за ним виднелся краешек теннисного корта. Впереди, за лужайкой, разбегались в стороны зелено-кремовые дюны, а дальше синие со стальным отсветом волны океана, играя белыми барашками, набегали на пляж. На западе уже невидимое за домом солнце окрашивало небо в мягкий, чуть тускловатый розовый цвет.

Эдвард искренне наслаждался этим мирным пейзажем. В последние годы он жил слишком рискованно, поэтому высоко ценил тихие — и даже скучные — моменты существования. Но они длились совсем недолго. Проходило несколько дней, несколько недель, иногда несколько месяцев, и он снова начинал ощущать необъяснимое беспокойство — беспокойство, корни которого крылись в далеком прошлом и в самой его душе. Иной раз Эдварду думалось, что прошлое — нечто вроде осьминога, чьи цепкие щупальца невозможно стряхнуть с себя, а постоянное стремление к движению, переменам — это лишь попытки избавиться от тяжкого бремени.

Но в данный момент Деланца наслаждался тишиной летнего вечера. Хорошо, что он приехал сюда. Эдвард подставил лицо легкому ветерку — теплому и мягкому, ничуть не похожему на душные, влажные воздушные потоки Африки.

Так ярко, будто все это было только вчера, Эдвард вспомнил последнюю ночь в Южной Африке, когда он прятался за горой корзин и ящиков неподалеку от железнодорожной станции Хоупвилл, а вокруг все пылало, свистели пули, гремели взрывы… Британские солдаты и африканеры сражались всю ночь, и он угодил в самую гущу схватки. Казалось, утро никогда не наступит. Эдвард живо припомнил, как ему хотелось закурить, но когда он полез в карман, то нашел там лишь две пригоршни алмазов.

В тот момент он был готов отдать любой камень за сигарету.

Поезд из Кимберли опоздал на два с половиной часа. Деланца сильно оцарапался о колючую проволоку и к тому же получил пулю в плечо — кто-то из солдат заметил его, когда он стремглав бросился к поезду. Но все-таки Эдвард впрыгнул в последний вагон и на рассвете оказался в Кейптауне, где успел сесть на торговое судно, уже снимавшееся с якоря. Обливаясь кровью, страдая от боли, предельно измученный, он все же вырвался оттуда. С полными карманами алмазов.

И он никогда туда не вернется.

Погрузившись в воспоминания, Эдвард не заметил, как докурил сигарету, и очнулся лишь тогда, когда она обожгла ему пальцы. Возвращенный к настоящему, обнаружил, что он сильно напряжен и даже покрылся испариной, — так бывало всегда при тяжелых воспоминаниях… Да, в Южной Африке делать было нечего, это он понял много месяцев назад. Слишком все запуталось, слишком сильна стала всеобщая ненависть.

Эдвард намеревался продать свои африканские предприятия и землю так скоро, как только сумеет. Какой прок в богатстве, если тебя убьют?..

Эдвард посмотрел на прелестную мирную картину внизу. Там прогуливались гости с бокалами в руках — мужчины в черных смокингах и дамы в вечерних платьях, блистающие драгоценностями. Тут взгляд Эдварда уже не первый раз обратился к стоящему на балконе креслу. На сиденье лежал открытый альбом. Его страницы чуть шевелились под легким ветерком.

Деланца был уверен, что альбом потеряла в дюнах та юная шпионка. Когда они с Хилари порознь направились к дому, Эдвард нашел альбом, испытав при этом неожиданно острый интерес. Но куда сильнее он заинтересовался находкой, когда обнаружил на одной из страниц собственный портрет, набросанный торопливой рукой. Эдвард почувствовал себя польщенным. В альбоме были и зарисовки ньюпортского пляжа. Девушка, безусловно, талантлива.

Немного волнуясь, он закурил новую сигарету. Мысли об этой девушке ни на минуту не оставляли его после происшествия на пляже. Происшествие. Эдвард был смущен и напуган собственным поведением, безусловно достойным порицания. Конечно, он не заставлял ее сидеть там и подсматривать. Но теперь ему стало ясно, что удержало ее на месте, девушка там рисовала.

И все же любая другая юная леди, очутившись в подобном положении, мгновенно бросилась бы бежать со всех ног. Но не она. Она осталась до самого конца. При этой мысли Эдвард чувствовал прилив крови к бедрам. Однако он осознавал, что, несмотря на свои вечные эскапады и заигрывания со смертью, он куда более пресыщен и развращен, чем ему самому казалось. Случай на пляже доказывал это. Как теперь самому себе объяснить собственное поведение? Как объяснить ей? Он еще не был знаком с этой девушкой, но она уже очень его интересовала.