Слуга Земли - Сара Хоули

трава, скользящая по ногам. На мгновение я была безмерно счастлива, что сбежала из Мистей, но затем тропа подо мной обрушилась, и я начала тонуть в бесконечно глубоком болоте. Жидкость затекала мне в нос и в горло, заполняя всё тело, тонущая, убивающая…

Я сжала кулаки и пыталась дышать, несмотря на желание, кричавшее в голове, что нужно задержать дыхание и держаться как можно дольше. Это не реальность, говорила я себе. Это не реально. Это не реально.

Я шла по туманному полю сражения, сжимая в руке кинжал, пробираясь через рубиновые лужи. Драгоценный камень ярко светился в рукояти, и я ощущала, как много крови он уже выпил. Ещё больше крови покрывало моё лицо и руки, капало с губ, и мы оба были так рады этому вкусу…

Передо мной возникло существо. Оно было в два раза выше меня, с восемью руками и двумя головами, похожими на волчьи. С его клыков капала кровь, а на руках были когти длиной с мое предплечье. Достаточно длинные, чтобы отрубить мне голову, если оно подберется слишком близко. Существо взвыло к небу и рвануло ко мне с невероятной скоростью.

Я побежала. Бежала. Бежала. Бежала…

Где-то в глубине меня я осознавала, что стою неподвижно, как оболочка, на белом поле. Пропасть между телом и разумом казалась непреодолимой, но я сосредоточилась на мантре, сопротивляясь ложным иллюзиям.

Не двигайся. Не двигайся. Не двигайся.

Я лежала на дне озера. Вода была мутной, но свет дня всё же пробивался, освещая все вокруг. Рядом в воде покачивались листья какого-то растения, словно волосы.

Что-то сверху пронзило воду, плывущая масса, которую я узнала, как женщину. Её длинное белое платье тянуло её вниз. Она была ранена, огромные облака крови расплывались в мутной воде. Когда она приблизилась к месту, где я лежала в грязи, она наконец заметила меня. Её карие глаза расширились, её каштановые волосы запутались в озерной траве. Она забилась в панике и закричала, испуганная мной, но не в силах вырваться.

Я почувствовала металлический привкус её крови в воде, и не моргнула, когда Аня дернулась в последний раз, и, наконец, замерла, её глаза всё ещё неотрывно с ужасом смотрели на меня.

Не кричи. Не кричи. Не кричи.

Я снова стояла в Доме Света, ногти впились в ладони, рот сжался, чтобы не сорвался крик.

— Третья ампула.

Я опустилась на колени и открыла коробку дрожащими руками, в ужасе. Я снова в реальном мире или это очередная галлюцинация?

Разве так на самом деле погибла Аня — утонув в крови, одинокая и обречённая?

Я поднялась, сжимая в руке ампулу с чёрной жидкостью, и машинально направилась к Ларе. Моё тело помнило свои обязанности, даже когда разум пытался разобраться, что из этого реально, а что — лишь иллюзия. Я дала Ларе половину чёрного зелья, а потом вспомнила, что мне тоже нужно немного выпить, чтобы уменьшить ее эффект. Я подняла ампулу к губам, но замерла, когда её глаза метались в панике, как будто она больше не могла меня видеть.

Если оранжевое зелье было огнём, а фиолетовое — иллюзией, то это зелье было пустотой. Тальфрин застонал и взмахнул руками, как только проглотил зелье, а руки Кариссы вцепились в мрамор, будто она пыталась удержаться на месте.

Я сжала ампулу в кулаке, пока не встала рядом с остальными слугами. Пока все наблюдали за кандидатами, я опустила голову и вылила оставшееся зелье в рот, а потом позволила пустому флакону упасть в открытую коробку у моих ног.

Мгновенно стало темно.

Не просто темно. Чёрно. Пусто. Отсутствие света, настолько глубокое, что оно с каждым вдохом проникало в мои лёгкие, как щупальца.

Тишина. Я провалилась в бескрайнее пустое пространство, освобождённая от всех ограничений мира, потерянная в тёмном сне. Я не могла понять, где верх, а где низ, не была уверена, действительно ли я плыву или замерла на месте, или же падаю в бесконечную пропасть. Моё внутреннее ощущение направления выворачивалось наизнанку, отчего чувствовала головокружение. Я хотела развести руки, чтобы восстановить равновесие, но вместо этого оставалась совершенно неподвижной — или, по крайней мере, так мне казалось в этом пустом мире, где не было ничего другого, кроме темноты. Не имело значения, смотрела я вверх или падала. Важен был только этот момент, и моя способность контролировать его.

С этим исчезновением всего пришёл ужас. Он оплёл меня, проникал в меня, разрывал те нити, что составляли моё существование. Люди не предназначены для того, чтобы пережить это место. Это было, как если бы вселенная была стерта, и это была та чёрная тьма, что существовала ещё до появления звёзд.

Я дрейфовала в этом холодном пустом пространстве, что казалось вечностью, настолько долго, что начала сомневаться, не умерла ли я. Это ли было послесмертие? Я чувствовала облегчение или гнев от того, что оказалась здесь?

Вдруг свет вернулся, такой яркий, что я поморщилась, а слёзы катились по щекам.

Я всё ещё стояла среди слуг на солнце, всё ещё смотрела на кандидатов, лежащих на своих постелях из стекла.

— Встаньте, кандидаты, — сказал принц Роланд. — Испытание закончится, как только вы покинете этот двор.

Кандидаты с трудом поднялись на ноги, многие из них шатались. Карисса снова упала на землю с тихим криком, порезав колени о стекло. Лара посмотрела на меня, как на свечу в окне в бурю. Она шла медленно, осторожно ступая, но не падала. Наконец она подошла ко мне, и я обвила её руками, поддерживая, пока она обрушивалась на меня.

Не было торжественных ужинов или танцев. Только Лара и я, шли шатающиеся обратно в Дом Земли, с кровавым следом за нами.

Глава 20

Даже с фейри-медициной мои порезанные ноги заживали несколько дней. Лара оправилась за день благодаря своей силе Благородной Фейри, но я оставалась мучительно прикованной к постели, читая книги и с ненавистью вспоминая Дом Света.

Элоди взяла на себя мои обязанности по уходу за Ларой, каждый раз, когда поднималась наверх, она заглядывала ко мне. Лара часто приходила в гости, садилась на край постели и рассказывала все слухи из двора. Мы не много говорили о самих испытаниях, кроме как обсуждали, что может быть в испытании Огня, связанном с гедонизмом. Она отказалась рассказать мне, какие видения она видела в Испытании Света, но, с другой стороны, я тоже не рассказывала ей, что пережила. Я все еще не понимала, действительно ли мне удалось вдвое уменьшить боль для неё, или зелья