Женьшеневая карамель - Рия Ли

в лист периллы. Чувствительность вкусовых рецепторов активируется на максимум, и Джи даже прикрывает глаза от удовольствия — первая еда за день и такая вкуснятина.

— Беременна? — усмехается Хумин, и Тэджи тут же бьёт его ногой под столом.

— Эй, меня-то за что? — подскакивает Сындже.

— Прости, — тут же извиняется Джи, сожалея о том, что приложила к пинку больше силы, чем следовало. — Сильно больно?

— До свадьбы заживёт, — усмехается Сындже и тут же запивает нелепую шутку соджу.

— Так почему ты не пьёшь? — переспрашивает Шиву, всё ещё не сводя с сестры взгляд.

Он что, специально это делает? Ему мало их ссоры в переговорной, как Шиву решил отыграть второй акт уже в ресторане?

— Просто не хочу, — щурится Джи, мысленно прося Шиву заткнуться.

— Не бойся, эти брюки не жалко заблевать, — бубнит Тэхён где-то справа от Джи, и она в последний момент сдерживает себя, чтобы не пихнуть его в больную руку.

— А ты чего это решил выпить? — она кивает на его уже пустую рюмку.

— За руль я сегодня вряд ли сяду, — он чуть приподнимает локоть, демонстрируя свою лангету. — Если ты уже успела забыть, то напоминая — я из-за тебя чуть не умер.

— Ну не умер же, — шипит она.

— Сестрёнка, тебе стоит выпить, а то ты какая-то агрессивная сегодня, — Шиву делает глоток, но давится, как только Джи снова поворачивает на него голову:

— Не доводи меня, Вуши, — чуть повышает голос она, а Шиву вытирает с подбородка пролитый алкоголь.

— Эй, не на людях же! — он морщится, ища взглядом салфетку, чтобы вытереть мокрую руку, и Химин подаёт ему всю подставку.

— А называть меня Тэ-Тэ про всех, значит, можно? — почему-то в тот момент, когда он так назвал её на рабочем собрании, то даже не подумал, какого ей было.

Разговаривал так, будто она его глупая маленькая сестра, которую нужно воспитывать. Джи, конечно, и сама виновата — перегнула палку. Могла всё высказать брату наедине. Но, видимо, бес попутал. Теперь она обо всём жалеет, но признавать свою неправоту всегда было сложно — тем более, перед Шиву.

— А меня в детстве дразнили Хёк-хрюк, — встревает Минхёк, привлекая к себе внимание. — Детям на площадке всегда казалось, что мой нос похож на пятачок.

Он дотрагивается пальцем до кончика носа, вздёргивая его, и крутит головой, чтобы все за столом могли получше разглядеть его несуществующий недостаток.

— Да, в этом что-то такое есть, — кивает Тэхён, тыча в него палочками для еды, которыми прежде выкладывал мясо на лист периллы.

— Это что, я сейчас твоего сородича зажарил? — Сындже произносит это с таким искренним сочувствием, как будто вовсе не шутит.

— Ты моего брата спалил! Живодёр! — вскрикивает Мынхёк, и Сынджи опускает взгляд на решётку, где горят кусочки свинины.

— Чёрт! Чёрт! — выругивается он, тут же спеша перевернуть подгоревшие с одного бока куски.

Джи совсем не замечает, как смеётся над нелепостью ситуации — звонко и искренне. Кажется, в первые за этот день она расслабляется, наблюдая, как Сынджи корчит гримасы, понимая, что испортил эту партию. Хотя не всё так ужасно, как могло было бы быть.

— Слышь, — хрипит Тэхён, но Тэджи не сразу обращает на него внимание. — Приём! — он пинает её ногой под столом, вынуждая посмотреть на себя. — Помоги мне.

— Чего? — не сразу понимает она, а Тэхён кивает на свою тарелку, по которой раскидал куски мяса и перепачканные в соусе листья периллы.

— Не могу нормально завернуть мясо, — бубнит он, не глядя ей в глаза.

— Тогда ешь по отдельности.

— Я так не люблю, — он переводит она неё взгляд, в котором сложно прочитать какие-либо эмоции.

— И что ты предлагаешь?

— Помоги мне, пожалуйста, — это звучало бы вежливо, если бы не его привычный надменный тон, постоянно вызывающий у Джи раздражение.

— Ты издеваешься? — ломает бровь Тэджи, чувствуя подвох.

— Ты издеваешься, — он беспардонно парадирует её голос. — Сначала ты меня покалечила, а теперь хочешь, чтобы я остался голодным? Притащили меня сюда, чтобы я слюнями подавился?

— Да можешь ты всё, — возражает она. — Я видела, ты до этого нормально и одной рукой справлялся. А сейчас раскидал всё по тарелке, как капризный ребёнок.

— Хён, давай я тебе помогу, — Минхёк уже тянется к тарелке Тэхёна, но резко отнимает руки, получая пинок под столом.

Похоже, Кан Тэхён нуждается не столько в помощи, как во внимании Тэджи. Вмешиваться туда лучше не стоит, и Минхёк уже хрустит острым кимчи из капусты, подавляя ехидную улыбку, когда Тэджи яростно хватает чистый лист периллы, собирает все куски мяса с чужой тарелки, с горкой наваливает острый соус, щедро кладёт две дольки чеснока и практически запихивает всё это Тэхёну в рот, словно беспощадно заталкивает ему в глотку кляп.

— Доволен?

— Угу, — мычит он, жуя долгожданное мясо и криво улыбаясь.

— Смотри не подавись, — закатывает глаза Тэджи, отворачиваясь, а Сындже кладёт ей на тарелку новые кусочки мяса:

— Эти тоже немного подгорели, но на этот раз виноват не я, а решётка, — усмехается он, будто оправдываясь. — Нам сейчас её заменят.

— Всё равно очень вкусно, — улыбается ему Джи, зацепляя один из кусочков палочками и обмакивая его в соус. Кладёт в рот, пережёвывая, а Сындже тянется к её лицу:

— У тебя пластырь отклеился, — поясняет он, приклеивая обратно торчащий конец пластыря у неё на лбу.

Хумин отвлекается на официанта, который пришёл заменить подгоревшую решётку, а Шиву обновляет стопки, не замечая, как сейчас его сестра смущённо улыбается Чон Сындже. А вот мимо внимания Минхёка это не проходит: он внимательно наблюдает за милой сценой между этими двумя и косится на Тэхёна, который залпом выпивает рюмку, которую обновил ему Шиву, и запихивает в рот сразу два листа периллы.

— Я хочу ещё, — требует он, а лицо Тэджи тут же перекашивается от раздражения:

— Да сколько?.. — она резко разворачивается на него, задевая локоть больной руки.

— Твою мать, — скулит Тэхён, хватаясь за руку и корчась от непритворной боли.

— Прости, — голос Джи поднимается на две октавы, становясь больше похожим на детский. — Очень больно? — тянется к нему, но Тэхён отшатывается, продолжая морщиться.

— На вот, заешь, — Сындже перекладываем ему несколько кусков мяса из своей тарелки, а Джи хватает лист периллы, чтобы положить в него свинину и соус.

— Что тебе ещё положить? —