Боевой маг при эстелийском дворе - Екатерина Сергеевна Бакулина

в тело, я видела как это снова причиняло боль. Как оставляло раны. Каждый волосок заставлял Альберто кричать и еще сильнее рваться на свободу. Но стоило вытащить – и волоски сворачивались, словно от жара, распадались. Проклятие умирало.

Получалось… Только волосков было слишком много. И боли много. Тяжело держать.

Даже для опытного некроманта удерживать душу тяжело. Слишком яркий свет, слишком мощная энергия. Поэтому нужны якоря и сети, чтобы хоть немного снять нагрузку.

Я старалась держаться.

Когда тонкие нити закончились и пошли отростки покрупнее, стало совсем сложно. Душа Альберто вспыхивала каждый раз… но это и хорошо, отчасти, потому что огонь рвущейся на свободу души заставлял съеживаться проклятие. Слишком обжигал. Почти невыносимо.

Одна я бы не смогла удержать, но тут очень помогал Айва. Он был однозначно жив, поэтому его душу я ощущала совсем иначе. Только присутствие.

Айва тянул короля снова в жизнь. Тот упирался, это было слишком мучительно.

Но надо удержать.

В какой-то момент мне начало казаться – я не смогу. У меня не хватает сил, слишком сильно жжет, слишком долго. Я сжимала зубы, держала, до головокружения почти, но тьмы проклятия все еще много оставалось, и каждое движение Луисы, каждая выдернутая нить причиняло боль и заставляло душу вырываться из моих сетей с новой силой.

Что если я не справлюсь?

Но в какой-то момент… я даже толком не успела понять, как это произошло… Я увидела Айву… он подошел… не физически, реально он так и остался лежать в кресле, а на уровне энергии и души, я видела это. Айва подошел и обнял Альберто за плечи, прижал к себе. Честно сказать, не знаю, как это можно объяснить, что технически происходило. Это не привычная магия. Но когда дело касается души – мы слишком мало знаем…

Я видела, как от прикосновения Айвы его собственная душа вспыхивает и начинает гореть тоже. Выгорать. Истончаться… Понемногу, но…

Спокойно… вот где-то тут я и душу Айвы могу немного подпитать. Я не могу поделиться жизненной силой, но что касается силы с этой стороны жизни – я могу. Я потянулась, коснулась его тоже… Такое чувство было, словно сунула руку в огонь.

Не знаю, сколько это продолжалось. Наверно, долго. А может, время с этой стороны течет совсем не так.

Но где-то на краю сознания я ощущала, как Луиса выдирает проклятие из короля.

Еще немного… да, крупных нитей меньше, хоть и вырывать их сложнее. Вот, уже почти только ядро осталось, но оно держится крепче всего. Так держится, что никак не достать… Только окончательная смерть может…

– Ива! – меня, кажется, кто-то трясет, кто-то настойчиво хочет мне что-то сказать. Но я слишком там… – Ива! Нужна твоя помощь. Твой удар смерти в ядро. Ты сможешь? Только осторожнее, может быть отдача.

Я могу, пожалуй… Но осторожно – вряд ли. Сейчас осторожно не выходит, слишком сильное напряжение вокруг.

Мой удар.

Проклятие питается жизнью, пожирает жизнь. Но если правильно, точечно ударить смертью, то его можно убить тоже. Не любое проклятие и не всегда. И нужен правильный момент. Но сейчас, когда почти все его питающие корни выдраны – можно попытаться. Сейчас – правильный.

Сейчас, да… собраться. Сосредоточиться, чтобы сделать это поточнее.

Точно в ядро.

И я бью.

И тут же меня ослепляет светом, таким густым, горячим, что я не могу дышать. Кажется, я сама горю… Хочется кричать, но кричать никак не выходит.

Вот и все…

* * *

– Ива? Ив! Ну, давай же!

Чьи-то руки трясут меня. Как-то очень неуклюже пытаются приподнять и что-то сделать еще.

– Ива!

Тревога в голосе.

А потом – тепло. Чье-то тепло льется в меня, и я, наконец, могу немного вздохнуть.

Ох…

– Ну вот! – кажется, облегчение. – Ну, давай. Ты меня слышишь? Ну, посмотри на меня.

Я очень стараюсь посмотреть.

Так и есть. Я лежу на полу, Лес на коленях рядом со мной.

– Ива! – он счастливо улыбается, видя как я глаза открываю. – Ну вот… вот и хорошо.

Садится ближе, кладет мою голову себе на колени, левой рукой неуклюже гладит меня по волосам. Да, пальцы у него не гнутся.

– Поучилось? – хрипло спрашиваю я. Такое ощущение, словно меня выжали досуха.

– Ага, – говорит он. – Вроде получилось.

Оглядывается через плечо.

Сатоцци подходит, присаживается рядом со мной. У него белое лицо, почти безумные глаза и трясущиеся руки.

– Король жив, – говорит он, трет лицо ладонью. – Надо еще посмотреть что и как, но проклятие уничтожено. Паркет менять придется.

– Что?

Я пытаюсь приподняться, но выходит плохо. Лес вытягивает шею.

Но в целом я и так вижу, что тут полкомнаты разнесло. И огнем, и тлением, и вообще всем подряд, словно место боевых действий…

– А Луиса? – спрашиваю я. Это ведь она снимала проклятие.

– Она жива, все нормально, – Лес серьезно кивает. – На счет Айвы еще не очень понятно, но Альберто, ты и бабуля живы.

Глава 16. О планах на будущее и уверенности

Я провалялась в постели три дня.

Ничего серьезного, как мне сказали, просто слабость. Нужно время, чтобы восстановиться после такого. Все нормально. Да и дел больше никаких, так что отчего бы не поваляться. Разве я не заслужила немного покоя?

Лес постоянно старался быть рядом.

Из ложечки не кормил, конечно, тут я справлялась и сама. У него более менее двигались пальцы на левой руке. Ложку держать было еще сложно, но что-то более крупное он уже мог. Двумя руками кружку с бульоном, левой – хлеб, нарезанные куски сыра и ветчины. Так что он перешел на ту еду, с которой сам может справиться, ему так удобнее. Одевался он тоже сам, пусть и беззвучно ругаясь сквозь зубы, я только помогала застегивать пуговицы. Видела, что иногда немного болела нижняя челюсть, но Лес старательно делал вид, что все хорошо.

Луиса сказала, что еще очень повезло, он опустил голову при ударе, поэтому мало пострадала шея, а то ведь с дыханием и с речью проблемы могли бы быть.

Да, Лесу везет. Ничем другим не объяснить то, что при его наклонностях он жив до сих пор.

Не сказать, что совсем без ущерба, но все же… Из-за шрамов волосы на голове остались лишь местами, с сильными залысинами со лба, так что Лес сбрил их совсем. Непривычно видеть его таким. И самое главное – тут как раз может и остаться, не восстановиться полностью. «Будет у тебя теперь лысый муж», – чуть смущенно улыбнулся Лес.